В 1901–1903 гг. КВЖД были построены по одному типу здания церквей на всех больших станциях дороги. Несмотря на то, что строительство велось по типовым проектам, в сооружении их по-прежнему активное участие принимают солдаты, изготавливая резные детали для иконостасов[913].

«Священник о. Журавский, назначенный 5 декабря 1901 г. по распоряжению протопресвитера военного и морского духовенства благочинным над духовенством бывшей Охранной стражи, получил благословение на освящение построенных храмов, для чего получил антиминсы у преосвященного епископа Евсевия. Совместно с другими священниками о. Журавский совершил освящение храмов в Даляне (1901 г.), Бухэду (11 декабря 1902 г.), и ст. Пограничная (21 дек. 1902 г.). Храмы были освящены с поминовением за службой местного правящего архиерея – преосвященного Иннокентия, епископа Переяславского, начальника Российской духовной миссии в Пекине. Церковная утварь для храмов приобреталась на средства КВЖД. Настоятелем в храм в Имяньпо был назначен о. Матковский, а на ст. Пограничная служил о. Соломон Имермишвили»[914]. В 1901 г. построены были церкви на станциях Чжалайнор и Имяньпо.

Указом Святейшего Синода от 29 мая 1903 г. было определено подчинить духовенство и православное население Северной Маньчжурии ведению начальника Российской духовной миссии в Пекине, преосвященного епископа Иннокентия (Фигуровского).

В 1903 г. владыка Иннокентий учредил подворья Пекинской миссии в Харбине и на ст. Маньчжурия. В Харбине подворье располагалось на Пристани. Здесь был построен храм Благовещения. Его первым настоятелем стал иеромонах Леонтий, впоследствии – епископ Самарский.

С октября 1903 г. владыка Иннокентий начал объезд епархии по КВЖД, совершая богослужения как в храмах на всем протяжении дороги, так и в залах 3 класса на крупных станциях. 2 ноября 1903 г. владыка Иннокентий назначил благочинным храмов КВЖД о. П. Богданова. Священник Александр (Журавский) был назначен к штабу Заамурского округа Пограничной стражи. Отец Александр и некоторые другие, не пожелавшие быть в ведении Пекинской миссии, переехали в Россию на должности военных священников.

Владыка Иннокентий совершил освящение построенных на КВЖД храмов на ст. Ханьдаохэцзы – 1 ноября 1903 г., в Цицикаре – 4 ноября 1903 г., на ст. Маньчжурия – 6 ноября 1903 г., на ст. Гунжулин – 9 ноября 1903 г.

К 1904 г. в Маньчжурии служили 12 священников[915].

Надо отметить, что отъезд некоторых военных священников с Дальнего Востока в связи с назначением о. Иннокентия совершенно не случаен – характер у владыки был тяжелый.

Он сразу же выразил недовольство всем ведомством протопресвитера военного и морского духовенства, находя «много <…> нарушений церковных правил и обрядов военным духовенством»[916]. Дело дошло до того, что «как священники, так и православное население Харбина начали делиться на два лагеря <…> приверженцев протопресвитера и епископа (о. Иннокентия. – Л.Ж.)»[917]. В этих условиях священники Пограничной стражи сочли за благо просить протопресвитера о приискании им других мест служения.

Претендуя на полное подчинение ему Харбинской епархии, архиепископ Иннокентий довольно быстро портит отношения с о. Евсевием, и дальнейшие их отношения будут полны взаимных упреков и обид[918].

С началом Русско-японской войны вопрос об организации мест богослужения для военных снова стал актуальным.

Священникам полагались специальные палатки для организации богослужений в походных условиях. Был даже разработан специальный складной престол[919], который, в случае необходимости, убирался в ящик. Тем не менее священники старались подыскать более или менее стационарные помещения для церквей. В г. Телине, например, под церковь удалось приспособить каменное здание около вокзала[920], на станции Фанцзятунь иеромонах Владимир организовал церковь в помещении офицерского собрания[921], в Порт-Артуре церковь устроили в офицерской столовой, на ст. Фулярди для церкви 5 сводного госпиталя построили отдельный барак, «св. антиминс и прочее церковное имущество для сего храма было взято из закрытой Мукденской церкви»[922].

Как и в предыдущую кампанию, военные проявляли большую инициативу при сооружении церквей. Так, 11 августа 1904 г. на имя протопресвитера А. А. Желобовского поступило ходатайство с просьбой разрешить «приступить к сооружению у моста Хуньхэ храма в ознаменование рождения наследника престола <…> на свои средства и своим попечением <…> во имя Серафима Саровского»[923]. Церковь была сооружена и освящена 25 августа того же года.

Одной из проблем, вставших перед военными священниками стало получение благословения и св. антиминса для вновь организованных церквей.

Преосвященный Иннокентий настойчиво требовал, чтобы за св. антиминсом являлись к нему.

Настоящий скандал по этому поводу вышел в г. Ляоян. По прибытии в город полевой главный священник Сергей (Голубев) пожелал провести торжественное богослужение в ляоянском храме. Однако ни его просьбы, ни телеграмма дежурного генерала армии не смягчили о. Иннокентия, который в ответ написал, что о существовании «главного полевого священника» ему неизвестно, а «служение священников без ведения и благословения местного епископа во всякое время является попранием основных законов Православной церкви»[924]. Одновременно с телеграммой на имя дежурного генерала армии преосвященный Иннокентий послал еще распоряжение настоятелю ляоянского храма иеромонаху Николаю с повелением «не допускать к совершению богослужения в своем храме лиц, не имеющих на это разрешения от него, преосвященного»[925].

Что касается священников, приезжавших к о. Иннокентию за благословением и св. антиминсом, то они жаловались, что он их не принимает[926]. Дело дошло до духовного правления Святейшего Синода. Синод принял решение разрешить военным священникам получать метрические книги и св. антиминсы у преосвященных Забайкальского и Владивостокского, а также и у полевого главного священника. Вскоре о. Иннокентий уехал в Пекин, и скандалы прекратились.

В феврале 1905 г. в связи с отступлением русской армии и приближением японцев престолы, жертвенники, колокола, иконостасы и церковная утварь ляолянской и гунчжулинской церквей были разобраны и перевезены на хранение в Харбин, настоятели закрытых храмов были переведены в Хайлар и Маньчжурию.

Уже после окончания военных действий, 10 декабря 1905 г., была освящена иманская военно-местная церковь в память Благовещения Пресвятой Богородицы. Каменное здание церкви, возведенное на горе в двух верстах от Имана, было построено по инициативе командира 19-го Сибирского стрелкового полка генерал-майора С. А. Добронравова на собранные им средства от разных благотворителей[927]. Благотворителями же был перенесен в церковь старинный иконостас из киевского Михайловского монастыря (в 5 ярусов).

По окончании военных действий большинство временных церквей было демонтировано.

Из учрежденных в 1904 г. походных церквей после войны в ведомстве протопресвитера военного и морского духовенства остались церкви: 4-го Восточно-Сибирского стрелкового полка во имя св. апостола Андрея Первозванного, 5-го Сибирского стрелкового полка во имя