− Договариваться, значит, − слышу тихое недоумённое хмыканье.

− Да. Он и тебя теперь полностью принимает. Как хозяина, − и бросаясь в омут с головой, спрашиваю: − Можно я пообщаюсь с мальчиком? Возможно, смогу и с ним найти общий язык.



Дамиан мне отказал. Сказал своё категорическое «Нет», и всё. Все мои аргументы были сметены одним единственным: «Этот парень может быть для тебя опасен».

Умом я понимаю, что он прав. Хенрик не выглядит наивным ребёнком, которого можно обаять простым добрым словом и искренней заботой, но не думать о бедняге у меня просто не получается. Слишком уж он напоминает мне Янко, старшего из моих братьев в приёмной семье. Тот тоже таким был, ершистым и задиристым пацанёнком. А в душе очень одиноким и нуждающимся в любви. Да и возраст княжеского заложника тоже для меня значимый… моей сестрёнке Эрилин приблизительно столько же сейчас, шестнадцать. И мне бы очень хотелось знать, что она находится там, где к ней добры, где о ней заботятся, и ей ничего не угрожает. Представляю, как волнуется мать Хенрика.

Но Дамиан твёрдо дал понять, что сын Изидора вообще не моя забота.

− Не беспокойся. В мои планы не входит причинять ему вред. Как только необходимость в нём отпадёт, отпущу на все четыре стороны, − заявил он мне, закрывая тему, ещё там в темнице.

Не прибавило мне настроения и то, что Сигард с Ксюшей собрались уезжать. С оптимистичной и неунывающей блондинкой я успела подружиться. В её компании привыкать к новой жизни, в которой я стала истинной парой огромному брутальному оборотню, оказалось легко и местами даже весело. Она с таким откровенным женским восхищением говорила про своего Сигарда, что и мой взгляд на моего сурового волка стал чуточку иным, чуточку более влюблённым и восторженным.

Мой мужчина тоже более чем достоин восхищения в глазах своей пары. В моих глазах.

Но когда наши мужчины обсудили аномальный выверт со временем, который произошёл с медведем и его истинной, то оба пришли к выводу, что во всём действительно виновато озеро, или даже озёра, включая то, в которое Сигард свалился в нашем мире.

− Мне доводилось читать о существовании древних артефактов, способных соединять истинные пары, которые находятся в разных мирах и даже в разном времени, − сообщил Дамиан, как самый осведомлённый и начитанный среди нас, судя по всему. — Кто их создавал — древние ведьмы и колдуны, драконы, или сами боги, в древних сказаниях мнения расходятся. А об аномалиях природных межмировых порталов и вовсе мало что известно. Их не так много существует в Нимореде. Но это не отменяет вероятность, что один из таких порталов может проснуться, и под воздействием спонтанного выброса магии вытворить что-нибудь подобное. Тебе, Сиг, нужно разузнать, не было ли случаев переноса в другие миры из того озера, куда ты свалился раненый. А потом, если будет возможность, изучить озеро на Земле. Если желаете разобраться, конечно.

− Я не уверен, что хочу разбираться, как всё это сработало. А то ещё боги подумают, что я чем-то недоволен, и вернут всё, как было. А я более чем доволен, − ответил Сигард, прижимая к своему боку Ксению, скорчившую забавную рожицу.

− Ну как знаешь, − ухмыльнулся князь. — Дело ваше.

Причина временной несостыковки нашлась, и у главы Урса отпала необходимость оставаться в княжеском замке. Поэтому Сигард с ходу заявил, что они отправляются домой. Медведю явно не терпелось утащить свою пару в личную берлогу. Да и Ксения тоже не скрывала, что ей интересно поскорее увидеть, как живёт её «ласковый мишка». Хоть и вздыхала, что и со мной бы хотелось ещё о многом поговорить, о многом расспросить.

Мне осталось только искренне поблагодарить её за то, что составила мне компанию вчера и сегодня. И уверить, что мы обязательно будем общаться, если она всё-таки решит остаться в нашем мире, в чём я почти не сомневаюсь. Крепко за неё ухватился её здоровяк, не упустит уже своё.

Они отбыли на закате. Дамиан на несколько минут снял с территории замка запрет на перемещение, и Сигард с внутреннего двора открыл портал к себе домой. Пожал князю руку, ударил кулаком себе в грудь в знак верности и, после наших с Ксенией прощальных обнимашек, увёл свою пару домой.

А я ещё пару минут стояла, смотря в одну точку, обуреваемая странными эмоциями. Никогда не любила прощаться. А тут примешалось ещё и острое чувство неудовлетворённости, когда смоглось гораздо меньше, чем хотелось бы.

Ксения, открытая и общительная, позитивная, как лучик солнца, так много мне рассказала о себе, о своей жизни на Земле, о своих переживаниях, как всё сложится здесь, и с её медведем.

А мне… так дико хотелось тоже поделиться всем, что накопилось внутри, своими волнениями, выговориться, хоть как-то, хоть с кем-то.

Но опять нельзя.

В приёмной семье я боялась тревожить близких своим психическим здоровьем, боялась причинить больше неудобств, чем уже причинила, почти не рассказывала о своих снах, которые меня столько лет тревожили. А тут… теперь мои тревоги слишком опасные, чтобы ими делиться с кем-то. Как и полная правда обо мне.

И моей Сашки нет рядом. Возможно, со временем мы сможем очень изредка видеться, но этой надежды сейчас мне так ничтожно мало. И мне так не хватает возможности просто потрындеть с ней, пусть даже ни о чём. Просто чтобы ощутить душевное родство с близким человеком, почуствовать, что не одинока.

Наверное, нечестно по отношению к Ксюше то, что я в её лице искала замену сестре. Но с другой стороны, разве наличие подруги уменьшило бы мою любовь к Сашке? Нет.

Вот только, не уверена я, что беглой княжне Лагота и будущей княгине Керборка положено иметь подруг. Тех, с кем реально можно быть открытой.

Я вообще пока себе слабо представляю, какой будет моя жизнь, когда княгиней я всё-таки стану. Если стану. Хотя… куда я денусь?

От такого мужчины не отказываются. Мне с ним очень хорошо. И сердце трепещет, и тело предаёт. За князем я, как за каменной стеной.

А чувство одиночества… Ну жила же я с этим чувством как-то раньше. Почему же сейчас оно так царапает? Будто в пазле последнего кусочка не хватает.

Все эти мысли не дают мне покоя весь остаток вечера. Да и про мальчишку, что-то опять вспомнилось. Интересно, как он там? Как его нога? Он ведь не оборотень, вряд ли всё быстро заживёт. А если ожоги? Да и просто… за его озлобленностью и дерзостью столько отчаяния и боли чувствовалось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍