Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я в тот день загадала, чтобы… чтобы сбылась самая главная моя мечта!
Знала Аня сокровенную мечту своей маленькой сестренки! Катя с детства танцами бредила. В школе танцев была лучшей. В летнем лагере, где каждые каникулы отдыхала, всегда принимала участие в концертах, сама занималась постановкой танцев.
— Сбудется твоя мечта, обещаю, — тихо, с трудом, произнесла Аня.
— Ты знаешь, что нужно для этого делать? — Катя тут несколько смутилась.
— Знаю. Распрощаться с Антоном и выйти замуж за Виктора, — прокомментировала сестра.
Катя аж задохнулась!
Антон!
Она совсем забыла о нем. Ведь Аня любит его, а он — ее. Как можно! Она почувствовала себя предательницей. Думает только о себе! Эгоистка!
А что будет чувствовать Аня, выходя замуж за нелюбимого человека, уезжая навсегда в другой, равнодушный город, туда, где она никогда больше не увидит Антона? Она любит его, хотя сама это отрицает. Ей так легче — сделать вид, что нет никакой любви.
Но она же есть! Катя точно это знала. Да и любой, кто видел вместе Аню и Антона, это замечал. Они оба просто светятся от счастья. Ох, еще и Антон будет страдать…
И все ради ее глупого желания.
— Не надо, не бросай Антона. — Катя убежала к себе, сгорая от стыда за свое низкое и подлое поведение. Сговорилась с чужаком против родной сестры!
Но Аня уже приняла решение. Так будет лучше. Создавшийся треугольник: Антон любит Аню, Антона любит Катя, а Аня любит их обоих, — нельзя разрешить. Эта задачка не имеет решения. И рано или поздно все рухнет, причинив всем невыносимые страдания. Лучше рано. Пока не поздно. Меньше страдать придется. Чем-то надо жертвовать. Кате и так уже досталось. Антон никогда не полюбит Катю, ей нечего на это надеяться, а если она уедет с Аней в Москву, то будет заниматься любимым делом — танцевать в студии Виктора — и забудет Антона. А уж сама Аня справится. Ей будет легче от мысли, что сестра счастлива. И Виктор ей очень помог, она в долгу перед ним. Да и Антону уже ничто не грозит. Виктор поймал Сергея и отправил в больницу, ему там помогут, и другим он больше не причинит вреда, и себе не повредит, и Антон в безопасности.
— …Ты знаешь, кто написал ту анонимку? — вывел Аню из задумчивости вопрос Артура Маратовича.
— Я сразу догадалась, — ответила Аня. — Мой бывший муж.
— Нет. — Главврач отрицательно покачал головой.
— А кто же еще?
— Подумай. У тебя есть враги?
— Вроде нет.
— Не угадала. А Степанова?
— Не до такой же степени она меня ненавидит!
— Аня. — Он серьезно, с какой-то болью, посмотрел на нее. — У меня ведь и вправду во время операции дрожат руки. Ты не могла об этом знать. Это было только один раз, и я после этого перестал оперировать. Но тебя на той операции не было. Зато там была Степанова.
— Так это она?
— Да.
— Это всего лишь ваша догадка. Может, она здесь ни при чем?
— Максим Светлов…
Аня сморщилась. «Не надо о нем!» — хотелось ей закричать. Стиснула зубы.
— Он ее племянник, сын ее брата, — продолжал Артур Маратович.
— Ладно. Если хотите, я и его прооперирую, — согласилась Аня неожиданно для самой себя. — Только вряд ли ему это поможет. Я видела его снимки, там полный разрыв спинного мозга. Он на всю жизнь останется инвалидом. Там мало чем можно помочь…
— Он умер, — хрипло прервал ее он.
Аня замерла.
— Ты отказалась в тот день прийти на работу, — напомнил он ей. — Оперировать надо было срочно, другой хирург был занят, девочку с аппендицитом оперировал. Маленькую совсем. А я хоть и зарекался больше скальпель в руки не брать, решился, взял его на операцию. И полная картина всех повреждений была не ясна. У меня снова руки стали дрожать. Я, собственно, ничего и не сделал. Разрезал, да и зашил обратно. Ассистентов не было. Студент-третьекурсник помогал, но ничего не понял, я сказал, что сдвиг позвонков сильный, их нельзя трогать.
— Там действительно ничего нельзя было сделать, — подтвердила Аня.
— Я разозлился на себя, а потом сорвался на тебе, — каялся главврач. — Меня это письмо взбесило. Когда ты уволилась, Степанова стала метаться по больнице, искать врача, который помог бы ее племяннику. А ей все на тебя указывали.
Артур Маратович рассмеялся.
— Я все еще злой был, а она ко мне, умоляла, чтобы я тебя вернул обратно. Я отказал, говорю, мол, теперь меньше скандалов будет, ссориться не начнете с ней и обо мне никто злословить не станет. Она — в слезы. Созналась, что письмо написала сама, что ты не виновата. Но я гордый, в позу встал, говорю, она пренебрегла врачебной этикой, не пришла пациента спасать, когда ее на работу вызывали. Так и не позвонил тебе.
— А как он умер?
— Степанова добилась, чтобы его снова стали оперировать.
— И кто же оперировал?
— Его в другую больницу повезли. Наши все отказались. Во время операции и скончался.
— Печальная история…
— А если бы я позвонил, попросил у тебя тогда прощения, ты стала бы его оперировать?
— Нет.
— Почему? Степанову так ненавидишь? Потому и не пришла тогда по вызову?
— Что, до сих пор так никто и не насплетничал? — удивилась она. — Не поставили вас в известность?
— Нет, — вздохнул он. — Все молчат, отводят глаза. Словно я монстр какой-то.
Аня внезапно расхохоталась.
— Я и не знала, что он ее родственник!
— Тогда почему?
— Он изнасиловал мою сестру.
Артур Маратович потрясенно застыл на месте.
— Не захотела брать грех на душу. Я б его зарезала.
— Смогла бы? — засомневался он.
— Тогда — да, — призналась Аня. — Я была будто и не я вовсе. Наверное, потому и ушла из больницы. Всех ненавидела, в таком состоянии нельзя лечить людей.
— А сейчас? — Он протянул ей руку. — Мир?
Она в ответ протянула свою. Артур Маратович хитро улыбнулся.
— Мне всегда нравились восточные притчи, которых ты так много знаешь. Есть что-нибудь по этому поводу иносказательное, с глубоким смыслом?
Аня ненадолго задумалась.
— Есть. Не совсем, правда, притча — случай из жизни знаменитого поэта Мацуо Басё. Однажды осенью он шел с одним из своих учеников по рисовому полю. Увидев красную стрекозу, ученик сложил стих:
«Нет, — сказал Басё, — это не хокку. Ты убил стрекозу. Если ты хочешь сложить хокку, нужно сказать: