– Ага, у командира тоже, видать, тяжёлое детство было! – возликовал красавец. – Он этих нежных дев разнимать полез.

– Зато ты в сторонке остался, – хмыкнул Грай, конфузливо потерев щёку, расчерченную до сих пор подкравливающими царапинами.

– Я занят был, – обстоятельно ответил Олден. – Я смеялся.

– Гоготал ты, как ненормальный, – сдала блондина Ора.

– Так твоя прабабка его ржания, что ли, испугалась? – предположил Барс.

– Нет, она дёру дала, когда наш красавчик к ней ломанулся с воплями: «Девушка, всего на два слова!»

– Да это она от твоих воплей удрала! – насупился колдун. – «Олден, Олден, не надо!» – передразнил он кого-то очень противного и писклявого. – Чего не надо-то?

– А то я не знаю, зачем ты за ней погнался! – возмутилась Роен. – Мне как-то твоей праправнучкой быть не улыбается.

– Что нет так? Хорошая наследственность! К тому же, должна же она от кого-то… понести?

– Хорошо, что им станешь всё-таки не ты.

– Странно, что мы весь замок на ноги не подняли, – улыбнулся Грай. – Во время, всё-таки, смылись.

Ора задрала голову, изучая лицо мужа. Он на самом деле улыбался, по-настоящему.

– Странно, что Лабиринт нас обратно буквально выпнул пинком под зад, – негромко, но очень серьёзно сказал Лис. – Ни тебе прогулок, ни поисков. Непривычно как-то.

– Да и демон с ним, – перестав хихикать, выдал Олден.

– То хорошо, что хорошо заканчивается, – подвёл итог Одинец.

Грай напрягся так, что его грудь, всего миг назад казавшаяся очень удобной и даже мягкой, стала почти каменной. Экзорцист сел, помогая себе локтями, но не отпуская жену. Роен глянула сначала на призрака, потом на окостеневшее лицо супруга, снова на бугая.

– Ты его видишь? – спросила шепотом.

– Все видим, – не слишком уверенным, тряским каким-то голосом отозвался Лис.

– Я это… – Одинец откашлялся смущённо, дёрнул себя за ус, – попрощаться пришёл. Короче, своё дело сделал, можно и на покой.

– Какое ещё дело? – насторожилась Ора.

– А думаешь легко ему, охламону этому, достойную женщину подобрать? – Ни с того ни с сего вызверился лысый. – Да так, чтобы вы друг другу как шпынь с колечком подошли? Я аж весь измаялся, взопрел, понимаешь. А вы, олухи, всё в разные стороны глядели, «фыр!» да «фыр!» чуть не до дыр! Всё равно, что стены друг с дружкой сталкивать, честное слово!

– Так это всё ты? – протянула догадливая Роен.

– Чего это всё? – оскорбился призрак, подкручивая ус. – Ничего и не всё. Так, чуток. Ну, список этот подсунуть, чтоб туда, куда надо пальцем ткнул. Владыке книжечку подложить, чтоб, понимаешь, нужное прочитал и до правильного додумался. Демона локотком пихнуть.

– Я тебя убью, – мрачно пообещала Ора.

– Опоздала ты, девка. Да и получилось-то хорошо, верно? Ладно, мне и впрямь в Закатное небо пора. Вы, парни, вот что… – Олден потупился, неожиданно заинтересовавшись мысками своих сапог. – Грай, если сможешь, не держи на меня зла особо-то. Знаешь, самому тошно было, хоть плач. Я ж не нарочно влюбился, в Юэй, то есть. Тебя любил, а её… Ну вот нет без неё жизни и всё тут. И она тоже. Всю душу мы друг другу вынули. – Призрак сгрёб ворот рубашка у себя под горлом, потряс. – Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Грай, теснее прижимая к своему боку Ору. – Теперь понимаю.

– Вот и я про тожь, – здоровяк провёл по лысине ладонью. – Ты её не теряй. А то плохо будет, по-настоящему плохо, верь мне. В нас зло-то сидит, мы сами его кормим. Демоны что, они только пользуются, чем есть. Больше чем сами себе, никто не напакостит.

– И это понимаю, – снова кивнул Грай и встал, осторожно отодвинув жену в сторону.

Экзорцист медленно, будто не слишком уверенный в том, что делает, подошёл к Одинцу, ещё медленнее поднял руку, и совсем уж заторможено положил ему на плечо. Роен почти ждала, что ладонь провалится в пустоту, но ничего подобного не случилось.

– Я никогда не держал на тебя зла… – Ноэ тяжело сглотнул, кадык перекатился по горлу, – отец.

– Да ты что? – кажется, Одинец даже перепугался. – Я ж тебе не…

– Ты меня вырастил. И всему, что я знаю, научил меня ты. И заботился… Заботился обо мне тоже только ты. В том, что случилось, твоей вины нет, и никогда по-другому не думал. Знаю, если б от тебя что-то зависело…

– Да я б!..

Оре показалось, что призрак сейчас заплачет, уж больно подозрительно у него глаза блестели. Правда, она и сама щёки отирала, стараясь делать это понезаметнее.

– Я знаю, – спокойно повторил Грай. – Спасибо тебе.

– Да за что? – лысый громко выдохнул и словно даже в размерах уменьшился. – Вы и в самом деле мне как… Да как сыновья, чего уж там! Все четверо. А теперь вот и дочкой обзавёлся.

Призрак подмигнул Роен, но никакого веселья в этом не было, грустное получилось подмигивание. Ора быстро закивала, прижимая ко рту край простыни. Слёзы лились потоком, словно за глазами пробку выдернули. Правда, теперь она их даже не пыталась вытереть, пусть текут.

Экзорцисты один за другим поднялись, вставая рядом с Граем. Они ничего не делали, ничего не говорили. Ну да, нормальные бы эльды хоть обнялись, но эти же кремень, скала! Настоящие мужчины, чтоб их.

– Ладно, парни, – Одинец подозрительно шмыгнул немалым носом. – Теперь мне на самом деле пора. Но только знайте, я за вами и оттуда присмотрю!

– Благослови, – тихо попросил Олден.

– Отец, – закончил Барс, а Лис просто низко наклонил голову.

– Ваша воля с вами, – непонятно ответил призрак.

За его спиной неторопливо, будто давая собой налюбоваться, разгорелась призрачным, как будто припылённым светом арка, очень напоминающая Лабиринт. Вот только за ней ничего не было, кроме переливающейся перламутром дымки. Хотя Оре причудилось на мгновение, что за маревом, за розовато-белыми туманными пластами стоит женщина. И вроде бы она держала на руках закутанного в пелёнки ребёнка. Но Роен моргнула и видение исчезло, а Одинец уже уходил, вернее, отступал спиной вперёд, подняв руку в прощании, растворялся в сиянии.

Ора не выдержала, вскочила с постели, волоча за собой простыню, спотыкаясь, бросилась в ванную комнату. Холодная вода, предусмотрительно приготовленная служанками, немного помогла. Но девушка сама не знала, сколько проревела, сидя на полу, ткнувшись лицом в колени. Странно, настоящего горя она не чувствовала, а слёзы всё равно лились, и было так жалко чего-то, а чего, она и сама не знала.

Всё когда-нибудь кончается. В конце концов, Роен даже всхлипывать почти перестала. Тяжело поднялась, держась за умывальник – оказывается, она успела ногу отсидеть. Морщась и шипя сквозь зубы, выпрямилась и…

Едва не двинула Одинцу затылком в челюсть.