Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, наверное, так и было, – печально улыбаюсь я. Бедный Джо. Всегда в пути, в поисках чего-то. – А где он жил, когда вы в последний раз с ним беседовали? Нам поможет любая деталь.
– Точно не знаю. Где-то в Нью-Йорке. Сначала он работал у моих родителей на ферме, они выращивают яблоки – и работа ему нравилась. Ему хорошо платили, разрешали жить на ферме даром, в благодарность за то, что он мне помог… и он, конечно же, прекрасно справлялся. Потом он немного поездил по стране, а вернувшись, устроился в бар неподалеку от Таймс-сквер. «У Мадигана» или «У Ханигана»… что-то вроде того. Я знаю, что он откладывал деньги – Джо всегда мог прожить на гроши, так ведь? На те деньги, которые я тратила на новый свитер, он мог протянуть целый месяц…
В ее голосе звенит смех, но все так и есть – Джо вырос в очень стесненных обстоятельствах, и привычка тратить как можно меньше осталась с ним навсегда. Когда мы с ним сняли квартиру и стали жить вместе, его ничуть не смущало, что у нас нет сбережений. Он всегда работал, что-то откладывал – у него был план на будущее.
– Неважно. Он упоминал, что собирается открыть собственное заведение, может быть, выкупить что-то старое и отремонтировать своими руками, это он умел. И потому жил в какой-то халупе рядом с тем баром «У Мадигана» или «У Ханигана» и работал с утра до ночи. Не помню точного названия бара, но, возможно, у меня завалялся адрес квартиры Джо. Поискать? Кажется, мы однажды отправили ему открытку на Хануку, вспомнили Аду. И номер его сотового телефона тоже где-то должен быть.
– Да, спасибо, это нам очень пригодится. Вы сможете прислать нам адрес и номер телефона, если найдете?
Неужели у меня будет номер телефона Джо? При этой мысли меня охватывает странное ощущение – восторг вперемешку с ужасом. У Ады телефона не было, судя по всему, она ни с кем по телефону не общалась исключительно из духа противоречия, но у Дженнифер вполне может оказаться нужный номер.
– Конечно, – торопливо отвечает она. – Мне жаль, но больше ничего предложить не могу. Когда мы в последний раз с ним разговаривали, он был вполне доволен жизнью. Надеюсь, это вас немного утешит. Ну или, по крайней мере, нам показалось, что у него все в порядке.
Я киваю, уверяю Дженнифер, что, конечно же, мне очень приятно об этом слышать, и спрашиваю, когда состоялся тот разговор. Подсчитав в уме, она приходит к выводу, что случилось это три с половиной года назад.
Потом Дженнифер отворачивается от экрана, вдали слышится детский плач.
– Одну минутку, – произносит она и кладет телефон на стол.
Несколько секунд я вижу только потолок, а потом Дженнифер возвращается вместе с Мэри. У малышки раскраснелись щеки, наверное, поднялась температура, светлые кудряшки прилипли к пухлым щечкам, девочка трет затуманенные глаза.
– Поздоровайся с Джесс, – говорит Дженнифер, поднося телефон к лицу дочери. – Джесс знакома с дядей Джо.
Мэри, решительно настроенная поддержать всех малышей, которые отказываются вести себя как послушные цирковые пони, громко кричит: «Нет, мамочка, нет! Не хочу!» – и отворачивается.
Дженнифер рассыпается в извинениях, но я прерываю поток вежливых слов.
– Ничего страшного. Я знаю, как это бывает… к тому же я вас и так очень задержала. Если вспомните о чем-нибудь, мой номер у вас есть.
Кивая, она гладит Мэри по голове, и из-за небольшой задержки в передаче данных ее движения кажутся порывистыми.
– Я обязательно сообщу. А вы… если его найдете…
– То непременно передам от вас привет, – уверяю ее я. – И от Мэри тоже.
Вот и еще один привет для Джо в мой список добрых пожеланий.
Глава 36
Таймс-сквер выглядит почти так, как я и воображала ее по бесчисленным фильмам и телепрограммам. Неоновые рекламные щиты, толпы людей, уличные музыканты, огромные здания и вьющиеся очереди за горящими билетами на бродвейские шоу. Шум, суета и до странности заразное радостное возбуждение.
Мы провели почти весь день в разных стадиях возвращения к нормальной жизни и прошлись по некоторым достопримечательностям, ожидая письма от Дженнифер с более подробной информацией.
Мы попытались навести справки в гостинице, однако консьерж ничего не слышал ни о «Ханигане», ни о «Мадигане» и сообщил, что в Нью-Йорке наберется семь миллионов пабов с похожими названиями, чем очень нас воодушевил. Майкл безуспешно пытается на скорую руку отыскать что-то в интернете – и ничего удивительного: если в Нью-Йорке все как в Англии, то названия пабов, баров и клубов постоянно меняются.
Неприятная заминка, однако у нас все равно нет сил, чтобы бесцельно бродить по огромному мегаполису. Мы провели столько времени в дороге, перелетели через океан – отдохнуть денек нам просто необходимо.
Ближе к обеду Дженнифер сообщает нам адрес, которого мы так долго ждали. Я не напоминала ей, не подгоняла звонками и письмами, ведь она провела бессонную ночь с больным ребенком.
И вот долгожданное сообщение пришло – адрес и телефон. Мне показалось, что я смотрела на номер телефона не один час, а руки у меня дрожали при мысли о том, что придется его набрать – и тогда я услышу голос Джо, поговорю с ним, объясню, что почти готова постучать в его дверь.
До сих пор наши поиски напоминали погоню за призраком. Да, я верила, что в конце концов мы его найдем, но так верят и в выигрыш в лотерею – ведь стоит только купить билет! На самом деле любой игрок в глубине души понимает, что у него нет ни единого шанса на выигрыш.
Не представляю, что я скажу Джо. Что почувствую, увидев его. И что почувствует он. Теперь тысячи возможных развязок этой истории сошлись к одному: нам с Джо предстоит услышать голоса друг друга впервые за семнадцать лет. Семнадцать лет – это очень долго. Родившиеся семнадцать лет назад, возможно, уже завели своих детей. Сменились правительства, погасли и загорелись звезды, растаяли ледяные шапки на полюсах, а люди теперь носят в карманах мини-компьютеры.
Я изменилась. И он стал другим. И теперь мы на самом деле, возможно,
