– Егор! – кричит, сопровождая мое имя стонами.

Самый сладкий звук в мире.

Следую за ней. Ещё немного и заполняю ее. Испытываю особое удовольствие от долгожданного опустошения в яйцах.

Замираю, ловя последние нотки орга́зма.

Выхожу из нее, ложусь рядом и прижимаю к себе.

– Я люблю тебя, Лея, – шепчу на ушко, целую его и вырубаюсь.

В эти дни напряжение уходит, как будто и не было.

Хорошие эмоции, хорошие мысли постепенно заменяют всё то плохое, что было за последний нелёгкий месяц.

Конечно, я никогда не прощу себе смерти сына и, возможно, всю оставшуюся жизнь буду винить себя в том, что не уследил, не удержал, не додал.

Буду, конечно. От этого никуда не деться. Осознание упущенного будет всегда со мной. Грустным, нелёгким напоминанием.

Но нужно жить дальше. Жить лучше, правильнее. Так и будет.

Последствия похищения для выскочки Султана оказались плачевными. Вот что значит роль зарвавшегося царька, считающего себя пупом земли. Теперь он под следствием. Мои юристы и связи Серого в спецструктурах обеспечат ему долгие годы за решеткой. Светит ему за все его малые и большие грехи от пятнадцати до двадцати лет. Пусть теперь попробует на зоне показать свою власть. Там таким маленьким царькам быстро дают понять, кто есть кто. Надеюсь, он своё получит.

Все, что произошло послужило всем нам большим и серьёзным уроком. Очень серьёзным. Потому как и я, и Лея, и даже Серый прочувствовали всё это до последней клеточки своего организма. Мы столько жили дней с осознанием безысходности, беспомощности и понимания того, что только чудо может помочь. Отныне, я уверен, сделаю всё, чтобы такое никогда не повторилось.

Теперь у меня есть маленький сын и Лея. Я в ответе за них.

Прошла неделя, пора было забирать из больницы нашего сына. К его выписке детская комната блестит и сияет. Лея натащила туда столько всего.

Сейчас я позволяю ей делать всё, что она хочет. Потому что вижу, хочет она правильные вещи. Она говорит, поступает и думает правильно. С таким человеком рядом я никогда не буду ожидать подвоха, никогда не поверю, что она может что-то задумать против меня. Никогда.

Всякий раз, когда я не доверял ей, потом страшно жалел и понимал, как ошибался. Нельзя сомневаться в искренности. Теперь я это понял. Наконец-то. Жаль, что для этого нужно было столько потерять.

В понедельник в больницу мы едем в машине. Лея смотрит вперёд, напряженно, хочет доехать скорее. Или волнуется, что нас снова кто-то остановит. Я улыбаюсь, смотрю на её точёный профиль. Любуюсь.

– Я тебе говорил, как люблю тебя.

Она поворачивается, смотрит на меня серьёзно.

– Говорил. Но можешь сказать ещё раз.

– Я тебя люблю.

Она улыбается, прижимается ко мне и я чувствую, что немного расслабляется.

В больнице нас уже ждут. Всё подписано, всё проверили.

Лея выходит. Её позвали пеленать и одевать ребёнка. Я остался. Жду. Нетерпеливо хожу из угла в угол. Волнуюсь, само собой.

А потом вышли медсёстры, врачи. И Лея с ребёнком. Сына завернули в голубой с зайчиками конверт. Я заглядываю, смотрю на смешное недовольное личико нашего сына.

Смотрю и не верю. Вот он, тот, из-за которого вся эта суета. Лежит, морщится, кряхтит.

Лея улыбается, тоже смотрит на него, глаз не сводит, насмотреться не может.

Благодарим всех. Новый охранник раздаёт цветы и подарки. Все желают нам счастливой жизни.

Да, так и будет. Теперь только новая, счастливая жизнь.

Ну всё – домой. Обживать детскую…

– Правда, он похож на меня? – спрашиваю я Егора, не отводя взгляда от мирно спящего в своей кроватке сыночка. Наконец, он дома. С мамой и папой.

– Он похож на Дениса Егоровича Громова, – Егор обнимает меня за плечи.

– Он такой хорошенький, – мне не хватает слов, чтобы выразить всю гамму эмоций, переполняющих меня сейчас.

– Ну, в этом он точно в маму пошел, – улыбается Егор. – Пойдем. Ему надо поспать, а мне кое-что сказать тебе.

Встревожено смотрю на него. Неужели, опять что-то случилось? Любая новость теперь воспринимается мной как предвестник беды.

Егор без ошибки улавливает мое настроение.

– Ничего страшного, Лея, – прижимает меня к себе и целует в макушку, – не переживай. Помнишь, что я обещал тебе? Теперь с вами ничего не случится. Никто не причинит вам вреда. Никто. И никогда. Слышишь?

Киваю.

– Пойдем, – тянет меня за собой.

Я провожу рукой по маленькой головке и выхожу из детской вслед за Егором.

Еще до выписки Дениса из больницы Егор предложил нанять няню из элитного агентства, чтобы, по его словам, облегчить мне жизнь. Но я наотрез отказалась. Мне хотелось каждую минуту проводить с сыночком. Ловить каждый момент его жизни. Поэтому мы договорились, что няню будем приглашать в исключительных случаях.

Егор ведет меня в гостиную. Когда открываются двери, я, не в силах сдержать удивление, охаю. Вся комната украшена цветами, пол усыпан лепестками роз, а вся комната наполнена нежным ароматом.

В центре стоит стол, на котором накрыты закуски и стоит шампанское.

– Когда ты успел? Зачем, Егор? – спрашиваю, все еще оглядывая комнату.

– Ты же не захотела ехать со мной в ресторан, – наигранно обижено говорит он.

– Но я не хотела оставлять сына… Прости…

Он не дает мне договорить, целует в губы. Берет за руку и ведет к столу.

– Садись, – помогает сесть, наливает шампанское и подает мне бокал.

Сам садится рядом.

– Лея, я хочу выпить за нас, за нашу семью. За тебя. Ты подарила мне то, что я думал уже никогда не коснется меня. Ты… Я много совершил ошибок, в том числе и по отношению к тебе. Но я знаю, что ты способна простить многое.

– Егор, я уже простила…

– Знаю, Лея, знаю, хорошая моя. Не перебивай. Мне надо сказать тебе самое важное и я боюсь упустить что-то. Я много думал, пока вас не было рядом со мной, и понял одно: я не готов потерять тебя вновь. Ты нужна мне. Понимаешь? Нужна.

Глажу его по волосам. То, что я слышу сейчас, с трудом воспринимается мною. Я не верю в реальность происходящего и то, что это происходит именно со мной.

Егор спускается со стула и встает передо мной на колени.

– Лея… Выходи за меня… Хочу, чтобы ты стала моей женой.

Меня как будто прошибает разряд и я даже немного отстраняюсь от Егора. Что он говорит? Этого не может быть.