– Нет. Скорее вернула к жизни. Татуировка светом Марса убивает, сжигая человека изнутри. Ни один Вестник не пережил главную битву больше чем на пару часов. Ладно, разбирайтесь с этим сами. Нам надо спешить. Аннушка, ты сможешь вывести ребят из пещеры?

– Конечно, – без особого энтузиазма откликнулась она. – Я попробую…

Небо на востоке светлело, стремительно приближая рассвет. Небосвод был чист, но укрывавшие его тучи, казалось, спустились на землю – такого густого, плотного тумана мне не доводилось видеть никогда прежде.

– Нам лучше управиться до рассвета. Чем выше поднимается солнце, тем сильнее становятся тени. – Сестра стремительно шла вперед, а я старалась не отставать, превозмогая боль в ноге. – Пожалуйста, иди быстрее, Яна.

– Я стараюсь.

– И мы, и Художник стремимся к одной цели. В канун главной битвы обычный ручей превращается в реку добра и зла, которая увеличит силы каждого, кто пройдет сквозь ее воды. Если это сделает Художник, нам придется нелегко.

– А ты уверена, что он еще не окунулся в волшебную воду?

– Вода обретает особые свойства только после восхода солнца. Когда мы встретимся, тебе придется взять на себя двоих одержимых тенями людей, а я займусь Художником.

Тропа извивалась между камней, постепенно погружаясь в белое марево. В ложбине лежал густой туман, и я представила, что сейчас нырну в бассейн, до краев наполненный молоком.

– Будь осторожна, Яна. – Сестра крепко сжала мою руку и шагнула в белую мглу.

– Ты тоже…

Она исчезла, а я стояла по колено в тумане, не решаясь идти вперед. Там, в густом мареве, меня ждала неизвестность. Враг мог оказаться совсем рядом, подкрасться сзади, неожиданно напасть, прежде чем я сумею понять, что происходит. Туман клубился, поднимаясь все выше, его струи превратились в белых змей, стремившихся опутать меня своими гибкими телами… Я понимала, что накручивать себя – последнее дело, а потому решительно шагнула вперед.

В этом «молочном киселе» трудно было различить даже собственную руку, поэтому двигаться приходилось очень осторожно, то и дело останавливаться, прислушиваться, затаив дыхание. Туман поглощал звуки, но откуда-то слева доносилось негромкое журчание ручья. Значит, мне надо идти туда.

Похоже, я не ошиблась в своих расчетах – впереди возник неясный силуэт человека. Нет, не человека… В этой белой мути мои чувства обострились, и я смогла уловить исходящую из тела этого существа энергию зла. Мне удалось бесшумно приблизиться к зомби и незаметно последовать за ним. Николай двигался к реке. Он шел уверенно и спокойно, не ожидая нападения. «Рано ты похоронил Сестер-охотниц», – подумала я и прыгнула ему на спину. Мы упали на жухлую траву, покатились по пологому склону. Археолог был крепким парнем, к тому же вселившаяся в его душу тень намеревалась сопротивляться до конца, а потому мне пришлось нелегко. Схватка проходила в жутком молчании при почти нулевой видимости. Несколько раз мне было плохо по-настоящему, однако любые неприятности заканчиваются, и вскоре отрубившийся Николай ватной куклой упал у моих ног.

Теперь настало время заняться изгнанием потерянной души. Для начала Охотнице следовало покинуть собственное тело, и это, по правде говоря, меня не особо радовало – слишком опасными и непредсказуемыми казались внетелесные путешествия. Но выбора не было. Я села на землю, поплотнее закрыла глаза, начала нараспев повторять непонятные слова. Произносимые определенным образом слоги позволяли сконцентрироваться, ослабить связь между телесной оболочкой и душой, этому помогал также особый ритм дыхания, от которого кружилась голова и хотелось спать…

Моя сверкающая, сотканная из света ладонь легла на лоб Николая. Парень был без сознания, но черты его лица исказились, превратившись в жуткую гримасу ненависти и злобы. Сейчас в его несчастной голове происходила борьба, злобный «квартирант» не хотел покинуть свое убежище, он цеплялся за душу жертвы, старался стать незаметным, прикинуться кем-то другим. Но тень не могла долго сопротивляться воле Охотницы – вскоре рот Николая открылся, из него поползла струйка черного дыма. Черное облако становилось все больше и больше, постепенно превращаясь в подобие человеческой фигуры. Выбравшись из тела жертвы, потерянная душа стрелой взмыла ввысь и растворилась в клубах тумана.

Сейчас все зависело от скорости. Я взлетела следом за призраком, зависла над землей. Пейзаж был как на ладони – горы, словно плававшие в молочном море, медно-красный краешек выползавшего из-за горизонта солнца, улепетывавшая прямо по белому мареву тень… Погоня не заняла много времени. Быстренько догнав потерянную душу, я одним ударом сбросила ее на землю, спустилась следом и молотила до тех пор, пока она не перестала сопротивляться. Теперь зловещий призрак больше смахивал на черную лужу среди камней и внешне выглядел совершенно безобидно. Но я-то знала: стоит дать ему передышку, он удерет, а потом примется искать новую жертву. Впрочем, ни о какой передышке не было и речи. Я дотронулась до тени своими прозрачными, сверкающими руками, она начала бледнеть, таять и вскоре исчезла без следа.

Настало время вернуться в собственное тело. Немного покружив над долиной, я нырнула в туман, где и разыскала бледную, распростертую на земле девчонку по имени Яна Акулиничева. Смотреть на себя со стороны крайне неприятно, а потому я поспешно юркнула в свое тело, стряхнула оцепенение и вновь посмотрела на мир уже глазами Яны.

– Яна… – Из белесой мглы возникла Нина. – Я уже беспокоиться начала.

– Все в норме. Николай свободен, тени конец.

– А я освободила Наталью Борисовну. Теперь у нас одна опасность – Художник. Ты его не встречала?

Странно, но наш враг исчез. Мы шли вдоль берега ручья, однако не могли обнаружить никаких следов его пребывания. Туман начал потихоньку рассеиваться, видимость улучшилась, но нам это пока не помогало. Художник сгинул, будто растворился в воздухе.

– Он не мог просто уйти? А может быть, это другой ручей, не тот, что должен превратиться в волшебную реку?

Я высказывала догадку за догадкой, а Сестра только отрицательно качала головой. Вид у нее был озабоченный и взрослый.

– Знаешь, наверное, мы все же заблудились…

– Нет, Яна. Просто у Художника в запасе всегда найдется какой-нибудь план.

– Очень точно подмечено, дорогуша, – прогремел над нашими головами знакомый голос. – Интеллект – вот что всегда выгодно отличало меня от вас, Охотницы.

Он стоял на уступе скалы метрах в десяти от нас и казался настоящим великаном. В руке Художник держал старинный арбалет. План злодея был прост, но беспроигрышен – мы находились на открытом пространстве, не могли укрыться среди камней и не могли обезоружить его. Прежде чем мы сумеем что-либо предпринять, кого-то из нас пронзит стрела. Сестра жестом остановила меня:

– Это мой бой.

Она медленно двинулась навстречу Художнику. Он прицелился:

– Мне так нравится убивать тебя, Роместа.