Советские историки любили смаковать якобы существовавшую страсть Александра к вину и называли его алкоголиком. При этом в качестве единственного примера приводили следующий эпизод: будто бы в отсутствие Марии Фёдоровны Александр доставал из-за голенища сапога спрятанную там плоскую бутылку и распивал её вместе с адъютантом. Однако этот рассказ, дошедший до нас через третьи-четвёртые руки, как показали недавние исследования, не имеет никакого отношения к реальности. Конечно, император не был абсолютным трезвенником. Но что касается алкоголя, то никто из Романовых не злоупотреблял им до такой степени, чтобы спиться и от этого умереть.

С именем Александра III связано очередное весьма важное изменение в положении об Императорской династии, о котором уже упоминалось. Поскольку к тому времени род Романовых сильно разросся, император решил ограничить круг Великих князей и подписал акт, по которому титул Великого князя могли носить только внуки императора, а для следующих поколений, начиная с правнуков, устанавливался титул Князей крови императорской. Поскольку содержание Императорской Фамилии оплачивалось из государственной казны, то уменьшение числа Великих князей существенно снижало эти расходы. Новая редакция «Учреждения об Императорской фамилии» появилась 2 июля 1886 года. Это положение, конечно, возмутило представителей младших ветвей Императорской фамилии, так как существенно ограничивало их семьи в династических правах и финансовом содержании. Но открыто противоречить Александру III никто не решился.

Упомянем ещё о том, что император был тонким ценителем искусства, очень хорошо разбирался в живописи и сам собирал картины русских художников, в основном передвижников. По его инициативе в Петербурге был создан Русский музей. Официально он так и назывался «Русский музей императора Александра III». Горячий патриот, царь понимал, как важно развивать отечественную художественную культуру, и, вдохновлённый примером Павла Михайловича Третьякова, передал свою коллекцию, а также собрание русской живописи Императорского Эрмитажа новому музею. Музей разместился в Михайловском дворце, когда-то принадлежавшем брату Николая I Великому князю Михаилу Павловичу и его жене Елене Павловне. С тех пор Русский музей – важнейшее национальное достояние России, сокровищница подлинных шедевров русской живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства. В честь Александра III был назван также и один из замечательнейших московских музеев – Музей изящных искусств (ныне – Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина), основанный профессором Московского университета Иваном Владимировичем Цветаевым. Чуть ли не вся Императорская Фамилия приняла активное участие в финансировании и организации его строительства. Любил государь и музыку, сам играл на валторне, оказывал поддержку Петру Ильичу Чайковскому. Покровительствовал русской науке. При нём открылся первый университет в Сибири – в Томске, был подготовлен проект создания Русского археологического института в Константинополе, основан знаменитый Исторический музей в Москве. Словом, русская культура и наука в эпоху Александра III переживали стремительный подъём.

В память Александра III в Петербурге был установлен превосходный памятник работы князя Паоло Трубецкого, а в Москве – памятник перед храмом Христа Спасителя работы А.М. Опекушина, автора московского Пушкина. Оба монумента блестяще передают всю сущность царствования Александра. Перед нами предстаёт могучий богатырь, во всём облике которого сконцентрированы необыкновенная воля и величие. Оба памятника нещадно критиковались либеральной прессой, опекушинское творение обвиняли, в частности, в том, что император сидит «задом» к храму. Мало кто знает, что инициатива в решении вопроса в пользу проекта Трубецкого принадлежала императрице Марии Фёдоровне. Она сама выбрала этот вариант, сказав, что именно таким государь и был в жизни. Шедевр Трубецкого – мощная фигура Александра, держащего под уздцы крепкого коня, – стоял на площади перед Московским вокзалом. После революции он чудом сохранился, его спрятали в запасники Русского музея. А недавно установили вместо ленинского броневика перед Мраморным дворцом, принадлежавшим когда-то Великому князю Константину Константиновичу. Московскому же «собрату» не повезло. Его разрушили одним из первых по пресловутому декрету «о монументальной пропаганде», а через 13 лет настал черёд и самого храма Христа Спасителя.

В.О. Ключевский после смерти Александра III говорил: «Наука отведёт Императору подобающее место не только в истории России и всей Европы, но и в русской историографии, скажет, что Он одержал победу в области, где всего труднее добиться победы, победил предрассудок народов и этим содействовал их сближению, покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества, ободрил и приподнял русскую историческую мысль, русское национальное сознание и сделал всё это так тихо и молчаливо, что только теперь, когда Его уже нет, Европа поняла, чем Он был для неё».

Супруга Александра III Мария Фёдоровна, урождённая датская принцесса, принадлежала к династии Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Глюксбург, которая и поныне занимает датский королевский престол. Этот род со столь сложной фамилией представляет собой одну из ветвей всё того же огромного Ольденбургского дома, к которому по мужской линии относятся также и Романовы, начиная с Петра III. Так что Александр III и Мария Фёдоровна доводились друг другу одиннадцатиюродными братом и сестрой. Принцесса Дагмар (или, как её потом называл Александр III, Минни) первоначально предназначалась в невесты старшему сыну Александра II – Николаю Александровичу. Уже состоялась помолвка, и Дагмар вот-вот должна была стать женой русского наследника престола, но Николай скончался от туберкулёза в Ницце. Перед смертью он позвал к себе брата Александра, который теперь становился новым наследником, и попросил его не оставлять бедную Минни. Через некоторое время Александр и Дагмар обручились, а потом сыграли свадьбу. Они верно и искренне любили друг друга всю жизнь. Когда её обожаемый Саша скончался, Минни не могла прийти в себя от охватившего её горя и упала в глубокий обморок у тела супруга. Потом императрица долго не снимала траур и свято хранила память о покойном муже. Эта пара невольно вызывала уважение: огромный богатырь Александр III и рядом с ним маленькая, но удивительно изящная и привлекательная Мария Фёдоровна. Приехав в Россию, она великолепно вписалась в светское общество своей новой Родины, прекрасно умела поддерживать хрупкое равновесие в большом императорском семействе и пользовалась всеобщей любовью. Великий князь Константин Константинович передал своё восхищение ею стихами:

На балконе, цветущей весною,

Как запели в садах соловьи,

Любовался я молча тобою,

Глядя в кроткие очи твои.

Тихий голос в ушах раздавался,

Но твоих я не слушал речей:

Я как будто мечтой погружался

В глубину этих мягких очей.

Всё, что радостно, чисто, прекрасно,

Что живёт в задушевных мечтах,

Всё сказалось так просто и ясно

Мне в чарующих этих очах.

Не могли бы их тайного смысла