Огненный шквал бушевал над позициями союзников ровно тридцать пять минут, затем вперед рванули танковые и механизированные батальоны гвардейцев, обтекая по дуге Луцк, перерезая дорогу на Львов и держа открытой дорогу на Ковель. Пусть союзники отступают на север в сторону Белоруссии.

Честно говоря, если Константин Васильевич и ждал чего-то от союзников, то не такого повального бегства. Противник, неделю дравшийся с ним на равных и не уступая ни в чем, вдруг без единого выстрела пустился в бегство. Вначале Волобуеву показалось, что впереди их ждет какая-то ловушка, но высланные вперед все наличные силы корпусной разведки ничего подобного не обнаружили. Союзники просто бежали. Правда, бежали организованно, не бросая технику и снаряжение. Европейцы как будто хотели побыстрее уйти с проклятой для них земли и спасти вооружение и боевую технику для будущих сражений.

Навстречу колонне «Т-80УМ», идущей по дороге в направлении Горохова, неожиданно выскочил «Феннек», украшенный огромным белым полотнищем.

Паша Волобуев яростно выматерился и бросил в гарнитуру рации:

– Не стрелять! Что за херня? Где разведка?

Из «Феннека» вылез мужик с сером берете и камуфлированном комбинезоне. Мужик был бледен, что было заметно издалека, но старался держаться гордо и независимо.

– Это может быть засадой, старший лейтенант! Осторожнее! Осмотрись там и знай, что мы рядом! – отозвался штаб батальона.

Откинув люк и оглядевшись по сторонам, гвардии старший лейтенант Волобуев вылез на башню и, с чувством глубокого удовлетворения, сплюнул. Закурив, начал неторопливо спускаться, как бы невзначай дотронувшись до кобуры с «Грачом». Мужик в камуфляже даже не шелохнулся и продолжал стоять у борта броневика, внимательно глядя на него.

– Генерал-майор Науманн. Я понимаю, офицер, что вы в небольших чинах, поэтому передайте вашему командующему генерал-лейтенанту Волобуеву, что мы готовы на переговоры о прекращении огня. Не надо ждать прилета Суханова. Нам достаточно слова гвардейца Волобуева. Командующий Самаре согласен на переговоры на любых условиях.

– Очень интересно. Хорошо, я передам ваши слова командованию, господин генерал! – козырнул Павел и пошел обратно к пятнистому «Барсу».

Отрапортовав начальству, Волобуев-младший услышал уставший голос комбата гвардии подполковника Проскурина:

– Отлично, старлей! Вот вроде и все. Закончили, бог даст, скоро домой!

Сводная сотня терских пластунов была переброшена в Киев для участия в совместном русско-украинском мини-параде. По случаю прибытия в столицу свободной Украины Главы правительства Руси и сопровождающих лиц военные обеих стран решили блеснуть сообразительностью и оригинальностью и провести по Крещатику подразделения, наиболее отличившиеся в ходе конфликта.

Пшеничного выдернули в штаб полка, где, помимо полкового командира и штабных офицеров, находился еще незнакомый толстяк в новеньком камуфляже и при полковничьих погонах. Козырнув Базылеву и остальным офицерам, Пшеничный покосился на незнакомца. Рассматривая толстяка, Артем слегка напрягся.

«Жиртрест»-полковник напоминал военно-прокурорское мурло, а у каждого служащего на Кавказе с военной прокуратурой, после известных событий с арестами «военных, убивавших мирняк», отношения были сложные. Не иначе как получивший в дыню московский подполковник добился-таки возбуждения уголовного дела? Москвичи, они такие злопамятные, и всегда рядом с начальством. А мы здесь, что в Крыму, что на Кавказе, дерьмо за них разгребай!

Пшеничный сузил глаза, расширил ноздри, словно молодой бычок, и нервно засопел, уставившись на толстого незнакомца в высоких чинах. Тот не выдержал взгляда, отвел глаза, кашлянул и стал возиться с бумажками, сваленными на столе. Последний встреченный им в штабе незнакомец, отморозок Маслов, и тот бы глаз не отвел. Не та закваска. А этот, точно, прокурорский. Сосунок тыловой.

– Ты, капитан, глазами на дорогого гостя-то не зыркай, – отвлек внимание Артема комполка Базылев. – Он тут новости хорошие привез, а ты на него смотришь, как наш повар Филя на цыпленка!

В ту же минуту «жиртрест» прекратил перебирать бумажки и, еще раз кашлянув, наконец представился. Говорил он густым басом:

– Полковник Куприянов. Офицер по особым поручениям управления воспитательной работы Главного штаба сухопутных войск. Прибыл из Москвы.

Пшеничный едва сдержался, чтобы не хихикнуть, а потом покрыть сладкоречивого толстяка матом этажа в четыре. Политработник, одним словом, рот закрыл – работа сделана. Где ж ты, сука тыловая, был, когда пластуны да десантура с пехотой здесь в Крыму кровью умывались. И главком где твой был?

Тем временем тыловой порученец продолжал заливаться соловьем и извлек, наконец, конверт из плотной бумаги.

– Командиру первой сотни отдельного терского полка за героизм при выполнении боевых задач присвоить звание майора досрочно и поручить возглавить сводную сотню лучших военнослужащих полка для участия в торжественном мероприятии в столице Украины городе Киеве. Подпись, Стрельченко…

Пшеничный от удивления выпучил глаза… Вот это поворот! Вот это – славно девки пляшут. Он-то ожидал, что на него завели «дело» и под конвоем в Ростов отправят, а здесь такая новость!

Артем слышал, что нынешний президент, или, как там его, Глава правительства, сам из бывших вояк и терпеть не мог две вещи: бюрократию и показуху. Поэтому, когда ему рассказывали, что фельдъегерь лично от Стрельченко доставил на одну из отдаленных застав в Дагестане конверт с приказом и новыми погонами для ее командира, Пшеничный в это не поверил. Мало ли что придумывают. Ишь ты, на заставу, да фельдъегерь. Много чести. А тут не то что фельдъегерь. Целый полковник, аж с Москвы. Прямо начинаешь верить в сказки со счастливым и длинным концом.

– Я думал, будет фельдъегерь, – вырвалось у Артема. У Куприянова от такой наглости свело рот, и он на секунду заткнулся.

– Думал он! Слышь, Базылев, у тебя сотники, оказывается, еще и думают. Мыслители, блин, роденовские. Специальный приказ министра обороны на это есть. Доставку наградных листов в расположение частей и соединений организовать не фельдъегерями, а служащими управлений воспитательной работы. Сегодня с утра подписали. Вот и носимся по всей хохляндии, словно курьеры! – Командир полка и начштаба синхронно заржали.

– Не все тебе учить солдат Родину любить, не вылезая из московского кабинета. Да ты не парься, Пшеничный, я с Куприяновым на одном курсе учился. Вот такой мужик! – И Базылев показал Артему большой палец. – И вообще, вернешься с Киева, с тебя «поляна». Дуй, давай, выполняй приказ! Бегооом!!!

– Ты, Базылев, меня тут не рекламируй! Я те не кетчуп «Хайнз»! Да еще при младших по званию!

До Киева добрались спустя три часа на «Ил-76», куда, помимо пластунов, напихали еще украинских погранцов и наших десантников. Точнее, добрались не до самого Киева, а до Борисполя. Аэродром поражал своими разрушениями. Большинство рулежных дорожек было уничтожено, и окрестные здания – тоже. Просто в пыль… Непонятно было одно: каким чудом уцелела ВВП для тяжелых транспортников. Позже Артем понял, что полоса, на которую с трудом сел их борт, была только что восстановлена. И от возможной катастрофы их спасло лишь везение и мастерство пилотов. К транспортнику подкатил комендантский «Тигр», откуда выскочил бойкий украинский подполковник с кожаной папкой. У хохла была перевязана голова, а за спиной болтался явно трофейный штурмовой SIG SG 551 SWAT. Ясно было, что перед ним не тыловая крыса, а боевой офицер.