— До этого может не дойти, — успокоил соратников Кортес. — Великие Дома всерьез собрались на войну, и, возможно, обрабатывать будет некого.

— Еще лучше, — вздохнула Инга.

— Пока же трубы не прогудели, — посерьезнел Кортес, — надо решить, что будем делать завтра. У меня назначена пара встреч с информаторами.

— Ты еще надеешься на них?

— Они копают, — объяснил наемник. — Они стараются. А для нас важна каждая новая сплетня о Курии. — Он почесал в затылке. — Кстати, о сплетнях: Яна, Артем, я хочу попросить вас навестить профессора Талдомского и поговорить о матери Глеба.

— Понятно.

— Инга, ты в оперативном резерве.

— Я планировала съездить к Генбеку и покопаться в его библиотеке, — сообщила рыжая. — Хочется, знаешь ли, понять, как наши предки заставили Великие Дома подписать договор.

— ОК. Это не помешает. — Кортес оглядел компаньонов. — К обеду встречаемся, делимся впечатлениями и…

В дверь постучали. Негромко, но уверенно.

— Открыто.

В офис заглянул невысокий монах в простой черной рясе.

— Добрый вечер.

Наемники молча кивнули.

— Можно войти?

Кортес, по-прежнему молча, махнул рукой. Отец Алексей спокойно подошел к столу, придвинул к нему полукресло и, уверенно расположившись в нем, мягко поинтересовался:

— Не ожидали?

— Предполагали, — подумав, ответил Кортес. — Но вы правы: вероятность вашего появления я считал очень низкой.

— Почему?

Кортес пожал плечами и отвел глаза, Яна задумчиво покрутила в руке авторучку, Инга и Артем переглянулись.

— Потому что вы думаете, будто Забытая пустынь поддерживает Союз ортодоксов? — Монах внимательно посмотрел на наемников. — Вы ведь занимаетесь этим делом?

— Занимаемся, — признал Кортес.

— Кто вас нанял?

— Мы проводим самостоятельное расследование, — медленно ответил наемник. — В собственных интересах.

— Я могу вам верить?

— Так же, как я могу верить вам, — вздохнул Кортес. — Ваше слово против моего.

— Хорошо, — понял отец Алексей, — мое слово: мы не поддерживаем Курию.

Внимание молодого монаха было приковано к непроницаемому лицу Кортеса, а потому он не заметил отразившегося на лицах Артема и Инги облегчения. Но почувствовал, не мог не почувствовать, что напряжение, возникшее при его появлении, спало.

— Проповедники Союза ортодоксов имеют сан, — тихо произнесла Яна.

— Это моя вина, — не стал скрывать молодой монах. — Увы. Забытая пустынь обязана следить за тем, чтобы в церковь не проникали маги, но Глеб был необычайно осторожен: он действовал через Феофана, а получившие сан колдуны сразу же исчезали, прятались, стараясь не попадаться на глаза моим людям. — Отец Алексей вздохнул. — Теперь договор нарушен… нарушен по нашей вине. По моей вине. И мне нужна помощь.

Кортес видел, что монах не лжет и честно рассказывает о положении дел, но от опытного наемника не ускользнула более важная деталь: Алексей уверен в себе. Он не умолял о помощи и даже не просил ее, слова, которые произносил монах, не совсем правильно отражали ситуацию: лидер Забытой пустыни предлагал партнерские отношения и, как догадался Кортес, не очень бы расстроился, получив отказ. «Выход найден, но есть вещи, которые монах не хочет или не может сделать сам, а потому пришел сюда. Что ж, любой честный игрок имеет право держать в рукаве два-три резервных туза».

— Вы согласны… — отец Алексей прищурился, — оказать помощь?

Несмотря на молодость, монах сумел разобраться в мыслях наемника, и легкая улыбка, скользнувшая по его губам, показала Кортесу, что сидящего перед ним человека недооценивать не стоит.

— В чем смысл договора? — спросил наемник, глядя прямо в глаза Алексея.

— Церковь создана людьми и для людей. Обычными людьми и для обычных людей. Все мы знаем, что в нашей истории были времена мощных колдовских кланов, но при этом хорошо известно, что девяносто процентов этих линий не были доминантными. Нам дали шанс, которым мы сполна воспользовались, и решение древних уйти от магического пути развития было продиктовано глубоким пониманием сути человека. — Монах усмехнулся. — У всех ведущих семей Тайного Города магические способности передаются с вероятностью сто процентов, у их вассалов этот показатель не намного ниже, и состязаться с ними бессмысленно. У людей своя дорога. Мы не можем строить общество, во главе которого окажется узкая каста избранных: у каждого должна быть возможность взлететь. Взлететь! И подрезать себе крылья мы не позволим.

— А как же быть с магами? — Инга сдержалась, не выкрикнула свой вопрос, но и промолчать не смогла.

— Мы миримся с вашим существованием, — слегка удивился отец Алексей. — Разве не так? И будем мириться впредь, пока…

— Пока соблюдается договор, — закончил Артем.

— Совершенно верно.

Молодой монах, немного сбитый замечанием Инги, помолчал, собираясь с мыслями.

— Договор заключен много веков назад, и за это время его не раз пытались нарушить. К сожалению, только с нашей стороны. Великие Дома соблюдают каждую запятую, их устраивает статус-кво, они готовы ждать, а вот люди нетерпеливы. Или властолюбивы. Или азартны. Были четыре попытки подмять Церковь и установить на Земле теократическую диктатуру. Две из них мы пресекли с помощью Хранителя Черной Книги, с двумя справились сами… Надо сказать, что Глеб и его Курия — это самая продуманная атака. Но мы справимся.

— Вы не боитесь войны с Великими Домами? — быстро спросила Яна.

— Буду откровенен, — медленно ответил монах. — Наша давняя победа над Тайным Городом стала возможной благодаря эффекту неожиданности. Великие Дома не были готовы к тем сюрпризам, которые преподнесли им святые, но это в прошлом. Я уверен, что нелюди разработали тактику борьбы с нами, что в следующий раз резни не будет: начнется долгая и кровопролитная война с равными шансами на успех. Поэтому я и хочу, чтобы следующего раза не было.

* * *

Частный жилой дом.

Подмосковье, Николина Гора,

20 сентября, суббота, 21:24.

Некрасивый, прячущийся среди деревьев дом пребывал в задумчивой грусти. Сам дом. Он притих, потускнел и замер, прислушиваясь к происходящему, словно пытаясь понять, что будет с ним завтра. Словно не веря, что тот, кто столько лет наполнял его существование смыслом, уже никогда не пройдет по комнатам, не поднимется по лестнице, не устроится в кресле напротив пышущего жаром камина. Дом знал, что нравится хозяину, что нужен ему, что, несмотря на всю сложность своего характера, а может, благодаря ей хозяин никогда не предаст и не разрушит собственное убежище. Дом верил и любил. Он чувствовал, в каком отвратительном настроении вернулся днем хозяин, постарался сделать все, чтобы хоть как-то смягчить его душу, и был в шоке, когда страшный карлик безжалостно расправился с единственным на Земле человеком, способным любить некрасивые, но такие надежные и верные стены. Дом не мог помешать.