Но только теперь, когда у них было уже достаточно «металла богов», можно было считать, что Дракон наконец-то вылупился из яйца. Понадобилось лишь мгновение, чтобы перенестись на узкую улочку, застроенную трёхэтажными хибарами из необожжённого кирпича на окраине Дуньхуана. Несмотря на поздний час, город ещё не спал. У подъездов горели редкие фонари, по булыжной мостовой разгуливали припозднившиеся парочки, большинство торговых лавок и чайных заведений было ещё открыто. Внезапное появление среди улицы семерых незнакомцев, казалось, никого не удивило и не напугало. Так уж воспитаны подданные Солнца Поднебесной, проживающие в глухой провинции: здесь было не принято чему-либо удивляться или чего-либо страшиться, поскольку на всё есть воля императора. Если что-то случилось, значит, это было неизбежно. Так же большинство подданных Солнца Поднебесной относилось к любым несчастьям, будь то голод, стихийные бедствия или смерть близких людей.

– Куда идти? – поинтересовался Яо Вай, заметив, что молодая вдова тёмника ВДВ растерянно озирается по сторонам.

– Мы… – Чань Хэ явно была чем-то встревожена. – Мы опоздали. Они уже там.

– Откуда тебе знать, женщина?! – воскликнул Чжоу Хун, бывший сотник хунбаторов.

– Я чувствую. Они уже там.

– Это ещё не значит, что мы опоздали, – попыталась ободрить её Цзян Синь.

– Давай перенесёмся прямо туда! Прямо сейчас! – предложила Лянь Джебе, для которой риск был привычным делом.

– Вы не поняли. Они нас ждут. Стоит нам появиться, и они убьют моих мальчиков.

– Они – это кто? – спросил Лао Дун.

– Сами посмотрите.

И тут Яо Вай ощутил присутствие иной силы, готовой противостоять беглому Дракону. Это было совершенно новое удивительное чувство, как будто само мироздание отзывается на возникающие у него вопросы, извлекая из своих глубин видения, звуки и запахи. Пахло подгоревшей картошкой, которую престарелая нянька готовила на газовой плите, когда в квартиру на шестнадцатом этаже прямо сквозь стены ворвались неизвестные личности в чёрных мантиях и матерчатых масках с прорезями для глаз. Нянька, которую кто-то из незваных гостей оттащил в угол соседней комнаты, лежала без чувств, но о том, чтобы выключить плиту, никто не позаботился. Для них, казалось, вообще унизительно было находиться в этом помещении – стандартной квартире в монолитной высотке, какие милостью Солнца Поднебесной выдавались ветеранам армии и прочих силовых ведомств, а также семьям героев, павших при исполнении служебного долга. Дети сидели на полу, забившись в угол гостиной, и рядом с ними, обнажив короткие мечи, стояли двое бойцов. Ещё один сидел в кресле, и Яо только по глазам узнал в нём Мо Джучи, своего первого учителя Пути, который, видимо, счёл своего ученика недостаточно стойким, слишком своенравным, а значит – нарушающим внутреннюю гармонию Дракона. Возможно, он был прав. Едва ли им удалось бы найти общий язык. Брать в заложники детей – величайшая низость, достойная лишь презрения.

– Если мы не придём, они всё равно их убьют, чтобы доставить тебе боль, чтобы сделать нас всех слабее, – обратился к Чань Хэ бывший старший писарь канцелярии верховного наместника провинции Фэй. Лао Дун и раньше не раз демонстрировал прозорливость и здравомыслие.

И тут Яо понял, в чём состоит план Мо Джучи! Он жаждет встречи в открытом бою, а значит, сейчас сделает то, после чего битва на уничтожение станет неизбежной. Он уверен в своём превосходстве, и от принятия рокового решения его отделяет только одно: он не пока не уверен, что противник уже видит и слышит, что происходит в захваченной квартире. Как только это произойдёт, у мальчиков не останется ни единого шанса выжить. И ещё так Мо Джучи намерен расколоть единую волю беглого Дракона. Нетрудно понять, кого Чань Хэ будет винить в гибели своих детей.

Шанс спасти их ещё есть, но он ничтожен. И скоро его не будет совсем. Но раньше, чем Яо успел поделиться своим открытием с товарищами, Чжоу Хун тоже понял всё и, не раздумывая, бросился в атаку – так, что на месте, где он только что стоял, поднялся огненный смерч. Даже Чань Хэ, стартовавшая долей мгновения позже, не смогла его опередить. Едва бывший сотник хунбаторов, пробив бетонную стену, ворвался в квартиру, вспыхнули обои, задымился линолеум и разлетелось в щепы кресло, в котором восседал Мо Джучи. И всё-таки было поздно. Пока он и два бойца, что находились рядом с детьми, свернулись в огненный волчок, Мо Джучи бросил на мальчишек испепеляющий взгляд, и их охватило пламя. Ему тут же пришлось испытать на себе ярость матери, потерявшей детей. Чань Хэ буквально разорвала в клочья голову Красного Дракона. Кровавые ошмётки ударили в стены с такой силой, что те покрылись паутиной трещин, а потом начали рушиться – всё быстрее и быстрее, погребая поле битвы под тяжестью бетонных перекрытий. «Свечка» из монолитного железобетона начала заваливаться набок, и в тот же миг исчезли и дом, и город, и земля, и небо. Нагромождение огромных валунов протянулось от горизонта до горизонта, и над ним навис бескрайний каменный свод, под которым кружил Дракон, озарённый алым пламенем, постепенно сужая круги, явно готовясь отправиться в пике на кучку оборванцев, возомнивших, что они в силах противостоять истинному могуществу.

Яо Вай расправил крылья, почувствовав, что всё тело Жёлтого Дракона подвластно его воле, что сознание шестерых его товарищей слилось с его собственным. Он ощутил трепетную и веру Цзян Синь, и спокойное бесстрашие Чжоу Хуна, и трезвый расчёт Лянь Джебе, и преданность общему делу Ван Буна, и разумную осторожность Лао Дуна, и неукротимую ярость Чань Хе, безбрежное горе которой в одно мгновение стало общим для всех семерых.

Яо Вай стремительно взмыл ввысь, навстречу врагу, не сомневаясь, что единственный точный удар может и должен решить исход битвы. Неминуемая гибель ждёт того, кто уклонится от лобовой атаки, кто подставит под удар брюхо, хвост или крыло. Но глупо рассчитывать на малодушие врага, а значит, столкновения не избежать. Победит тот, чьё стремление к победе неукротимее, чьи помыслы чище, чья вера сильнее, кто яснее осознаёт, что Истина на его стороне!

Грохот удара потряс огромный каменный мешок, ставший полем битвы, и тот начал рассыпаться, как тот дом, в котором началось это сражение. Во всём теле появилась необычайная лёгкость. Яо ощутил себя пёрышком, медленно планирующим вниз с небывалой высоты, а потом обнаружил, что сидит на обломке бетонной плиты, а сквозь пролом в стене виден пылающий город, наполовину лежащий в руинах. Где-то выли пожарные сирены, снизу слышался топот разбегающихся в панике людей и встревоженные крики. Но, похоже, в этом месиве, уцелеть удалось немногим.

Чжоу Хун стирал со лба пот и кровь белоснежным носовым платком. Чань Хэ во весь рост неподвижно стояла на самом граю пролома, смотрела на пылающий город, но мысли её были далеки от несчастий выживших горожан, поскольку ею безраздельно владело собственное горе. Лянь Джебе попыталась обнять её за плечи, но та молча отстранилась от её объятий. Ван Бун и Лао Дун, постанывая, лежали на обломке стены. Между ними тикали чудом уцелевшие настенные часы.

– Неужели это всё мы… Неужели это всё натворили мы?! – Цзян Синь сидела рядом, и глаза её были полны слёз.