бросил в горнило схватки все резервы. И свежая кровь сыграла свою благодетельную роль: вспышка осман захлебнулась и они покатились назад, окончательно и бесповоротно потеряв вал, покатились к морю, вытряхиваемые по пути их изо всех крепостных строений.

Одновременно с успехами левого фланга выпала возможность отличиться и Загряжскому, ибо в те самые мгновения, когда четыре храбрых полковника оседлали вал, он добивал конный отряд неприятеля, насчитывающий 8 тысяч сабель, и на основании этого самонадеянно решивший, что он смеет угрожать русскому тылу.

Первый задор конной лавы противника погасили казаки. За ними свое веское слово сказала пехота, пошедшая под началом бригадира Щербатова вперед ускоренным шагом – подкрепить лихую атаку таганрогских драгун, рубивших еще не знавших до конца тяжесть русской руки супротивников. Наконец, те осознали ее благодетельную мощь и раз и навсегда рассеялись по полю.

А в крепости бой все еще продолжался: колонна Шица, по приказу Гудовича, вступила в Анапу все же через мост – в подкрепление первых четырех колонн, дабы дополнительным нажимом способствовать быстрейшему выжиманию противника. До этого этим же уже занялись 400 мушкетеров и 3 эскадрона спешенных кавалеристов, помогших самаринцам спустить подъемный мост.

Люди Шица потеснили еще цеплявшихся за ряд домов осман. Прибытие же резерва последних ста егерей и вовсе разрядило атмосферу: действующего противника более не осталось.

Остались лишь мертвые, павшие в бою, да уходили в небытие попытавшиеся избежать судьбы в воде и теперь тонувшие. Остались пленные – числом более 8 тысяч; пушки – около ста, да знамена – более сотни с четвертью. Анапа пала.

Должно заметить также, что вся сила русского войска в этом сражении исчислялась 7 тысячами. Так они и бились – один с четверыми.

* * *

В марте 1791 г. возобновились и военные действия на Дунайском театре. Здесь русские войска возглавил Н.В. Репнин.

Князя Николая Васильевича Репнина не определить единым словом – как и многих других героев ХVIII столетия. Он и дипломат, и государственный деятель, и полководец – один из наиболее известных.

В 1791 г. главнокомандующий русской армией князь Г.А. Потемкин отбыл по неотложным делам в Петербург. Его заменил на этом посту Н.В. Репнин. Он решил действовать вопреки инструкции – активно: в конце марта посланные им за Дунай отряды Голицына и Кутузова захватили временно Мачин и совершили удачный налет на Браилов. Результат – турки потеряли до 4 тысяч воинов и 29 пушек. 5 июня отряд Кутузова близ Бабадага лишил султана еще полутора тысяч бойцов.

17 июня главнокомандующему стало известно, что великий визирь концентрирует свои войска у уже многострадального Мачина. Там уже находилось более 30 тысяч, и туда же сам визирь вел свои силы – порядка 80—100 тысяч человек. Репнин решил нанести упреждающий удар и бросил вперед свою армию, заблаговременно сосредоточенную у Галаца.

Было 27 июня. За ночь Репнин намеревался пройти более 30 верст и с рассветом – упасть на противника. Он намеревался решить дело ударом в правый – наиболее открытый – фланг турок. Но, делая вид, что атакует в лоб. И поэтому почти поровну разделил свои силы: у князя Голицына, который будет производить фронтальную атаку, – 12 батальонов, 24 орудия, 3 карабинерных и 3 казачьих полка; у Кутузова, бьющего осман в правую скулу, – 12 батальонов пехоты, те же 24 орудия. 4 кавалерийских полка и 6 казачьих и арнаутских. Существовала и третья сила главнокомандующего, его третья рука – 3‑й корпус князя Волконского (10 батальонов, 16 орудий, 2 кавалерийских полка и 800 казаков), которому предназначалось служить связью между корпусами Голицына и Кутузова и способствовать последнему в его обходе.

В полночь подошли к речке Чичули, а с рассветом начали переправу: первыми Кутузов, сразу ушедший влево, и Голицын, которому сейчас предстояло принять на себя первый удар обнаружившего русских противника.

Удар не заставил себя ждать – конная лава хлынула почти до самых пяти каре Голицына, но была в основном отбита ружейным и картечным огнем, а самые настойчивые – переколоты штыками. Тут подоспела и конница Волконского, сразу же включившаяся в преследование отступающих турок, а вскоре к Голицыну подошла и пехота 3‑го корпуса.

Голицын и занявший от него левее позицию Волконский открыли ожесточенную артиллерийскую пальбу по неприятельскому фронту.

Кутузов тем временем штурмовал правый фланг турок. Здесь неприятель, оседлав крутые скаты господствующих высот и пользуясь удаленностью русского корпуса от основных сил, принудил Кутузова брать с боя каждый шаг, что и было сделано: по приказу командира корпуса вперед пошли 1‑й и 4‑й батальоны егерского корпуса. Их повел генерал-квартирмейстер Пистор, правая рука Кутузова. Они должны были оттеснить с высот осман и тем самым обезопасить вступление на их гребень основных сил.

Егеря выполнили приказ: взобравшись под огнем почти по отвесной стене, они штыковым ударом вымели турок оттуда, и те, поспешно отступив, очистили на полторы-две версты открытую поляну, составлявшую вершину высот.

Здесь и построились в пять каре все силы отдельного корпуса: три – впереди, два – во второй линии, кавалерия вся – на левом фланге второй линии, поскольку справа его прикрывали крутые скаты высот. Сразу по построении Кутузов двинул свой отряд вперед.

Предполагая, что удар будет нанесен в его левый фланг, – уж больно удобная для кавалерийских атак поляна открывалась перед наступающим каре – Кутузов переменил фронт: повернув налево, корпус расположился в одну линию каре лицом к действительно пошедшей в массированную атаку турецкой коннице. Атака была отбита, но турки вновь пошли вперед, и снова откатились.

Бой велся с крайним ожесточением. Несколько раз, казалось, Кутузов будет опрокинут, но каждый раз подходили конные отряды Волконского – Репнин зорко следил за боем и в нужный момент не медлил с подкреплением. Особенно помогли Харьковский конно-егерский и Северский карабинерский полки, которые с господствующих высот ударом в левый фланг на наступающую на Кутузова конницу несколько раз гасили ее наступательный задор.

Турки очень хотели отрезать левофланговый русский корпус от центра боевого порядка – корпуса Волконского, – но тот по приказу Репнина, немного выдвинувшись, закрыл промежуток между 1‑м и 2‑м корпусами и построил свою пехоту в две линии каре. После чего выслал в помощь Кутузову гренадерские полки: из первой линии – Свято-Николаевский полковника князя Гагарина, и из второй линии каре – Малороссийский полковника графа Разумовского и московский подполковника Фюрштера.

Гренадеры, быстро двинувшись, тем же мигом дошли до крутых скатов высот, отделявших их от Кутузова, отсюда открыли пушечную и ружейную навесную стрельбу, молниеносно выкашивавшую толпу турок, скопившуюся на верхнем плато до и после очередной безуспешной атаки. Противник