И не так.

– Понятное дело, что не так. Но это хорошо, что я сейчас не в лучшей форме. Даже не пытайся повторить такое сама и в других условиях, тебя просто разорвет от переизбытка энергии. Твой организм не готов принимать ее в таких количествах.

– А в каких готов?

– В небольших, думаю, можно – так, чай остудить или одноклассника легонько током ударить. Хотя это и без магии можно устроить.

– То есть я могу колдовать? Я что, правда могу колдовать? – Шоколад таял в кулаке, но Ксюху сейчас волновали более важные вещи.

– Немного. С моей помощью. И с моей силой. Своя у тебя не появится, не надейся, это не так работает. – Голос Людвига звучал недовольно, но было непонятно, что именно ему не нравится: что случайная девчонка покусилась на его магию или что ей собственной не досталось.

Или еще что-то третье, четвертое, пятое… Или шестое, то, чего Ксюха не могла не сказать:

– Научи меня! Хотя бы основам. Я не буду клянчить у тебя силу, и я знаю, что уже слишком взрослая и вообще троечница, а надо учиться с детства. Да, я помню. Но попытаться-то можно! И не закатывай глаза, я не отстану. Пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста!

Шоколад растаял окончательно, густая сладкая масса размазалась по руке, на коленку шмякнулся кусок дробленого фундука.

– Тебя прямо сейчас учить? – усмехнулся Людвиг. – Или можно все-таки передохнуть, поесть, поспать?

– Спи, – великодушно разрешила Ксюха.

– Нет, – неожиданно жестко обрубил Тимур и напрягся, словно невидимый будильник в его голове возвестил, что перерыв окончен. – Сначала ты ответишь на мои вопросы. Хватит тянуть время и делать вид, что все нормально. Нам действительно надо поговорить. И не так, как тогда, а по-человечески поговорить.

– Иначе что? Ну не убьешь же ты меня, в самом деле? Даже Динке не сдашь, это мы уже выяснили.

В воздухе снова разлилось плохо сдерживаемое напряжение. Ксюха чувствовала себя лишней, но продолжала упрямо сидеть и слизывать шоколад с пальцев. Хотят выгнать – пусть говорят словами, а мысли читать она не обязана.

Хотя иногда и может.

– Не убью, – кивнул Тимур с таким видом, словно только сейчас окончательно принял решение. – Я не убью тебя, что бы ты ни сказал. Но я должен знать, зачем ты это сделал. Почему? Почему все так… – «Так» получилось каким-то многозначительным и вместе с тем одиноким, повисшим в тишине ударом погребального колокола.

Ксюхе очень не понравилось это «так».

– Тим… – Людвиг поставил на столик стакан с остатками сока и всем телом развернулся к ученику. – Посмотри мне в глаза и ответь на один-единственный вопрос. Только честно ответь. И тогда я скажу все, что ты хочешь узнать. Согласен?

– Ладно.

– Не «ладно». Согласен или нет?

– Зависит от вопроса. – Тимур смотрел на Людвига настороженно, но все же – прямо в глаза. – Задавай.

– Ты меня простил?

Тимур вздрогнул. Нахмурился. И спросил неожиданно тихо, почти шепотом:

– Думаешь, такое можно простить?

– Вот и скажи, можно ли?

– Ксюшенька, – медленно проговорил Тимур, – сделай маленькое одолжение – свари пельмени. Они в морозилке, в верхнем ящике. Кастрюлю можешь любую взять. С плитой справишься?

– Какой изящный перевод темы, – фыркнула Ксюха. – Вы бы меня еще мусор вынести отправили!

– Прости. – Тимур смущенно почесал нос. – Не убью я его, не бойся, просто поговорим наедине. Дашь нам несколько минут?

– Куда же я денусь! Но, для справки, начинать просьбу с «Ксюшеньки» – не самый лучший способ со мной поладить. Я уже говорила, что мне не нравится это имя. И «Ксюша» тоже.

– А мне не нравится «Ксюха», – сознался Тимур. – Тебе не подходит.

– Почему? – удивился Людвиг раньше, чем Ксюха успела среагировать. – Задорно звучит, ярко.

– Грубо и пренебрежительно. Она достойна лучшего. Хотя бы Ксения.

– Банально, – слаженно ответили они с Людвигом.

– Аксинья?

– Фу! – поморщилась Ксюха.

– Зена?

– Которая королева воинов? Согласна, забираю.

– А теперь, ваше величество, не соблаговолите ли пройти на кухню и оставить своих подданных для приватного разговора?

– Нет. – Ксюха немного понаблюдала за несчастным лицом Тимура и сжалилась. – Ладно, ладно, уже ухожу. Но только на несколько минут, а то знаю я вас. Кстати, Тимур Игоревич, а лаврушка у вас есть? Самые вкусные пельмени получаются, если в них добавить немного перца и лавровый лист.

* * *

Стены в квартире были тонкими. Тимур прекрасно об этом знал, но, видимо, так устал, что не подумал, насколько хорошо из кухни слышно все, что происходит в гостиной. Особенно в районе розетки, за которой, кажется, притаилась дырка.

Правда, прямо сейчас из дырки не доносилось ни звука.

Ксюха успела найти перец, лаврушку и соль (последнее неожиданно оказалось самым сложным – кто же знал, что она прячется в баночке из-под витаминов), поставить воду, достать пельмени, а за стеной все еще напряженно молчали.

– Итак? – поторопил Людвиг.

– Что ты хочешь услышать?

– То же, что и ты: правду. Правда в обмен на правду.

– Правда и ничего кроме правды? – Если бы кому-то пришло в голову выдавать премию за самый нервный смех, Тимур сейчас вошел бы в тройку лидеров. – Я бы убил тебя, если бы мог. Тогда, сразу. Да и потом много раз хотелось. А со временем понял, что это ничего не изменит, и… Ничего не будет как раньше, да? Столько лет прошло. Я должен был тебя ненавидеть, а вместо этого волновался и постоянно гадал, жив ли ты вообще. Вроде и злился, но то и дело ловил себя на мысли, что оправдываю тебя. Что были какие-то причины, которых я не знаю. Что это была случайность. Или что ты не мог поступить иначе…

– А если мог? – тихо спросил Людвиг.

– Я не верю. И… не знаю, что тебе еще сказать. Вот мы сидим рядом – и я ничего плохого к тебе не чувствую. Просто больно. Ты хоть представляешь, как мне было больно? И как до сих пор больно?

– Очень даже представляю.

– Тогда к чему все эти дурацкие вопросы?

– Потому что мне важно знать ответ. Ну же, признайся самому себе: простил?

– Да простил, простил, отвали.

Наступила пауза. Какая-то неожиданно уютная пауза. До этого молчание между Людвигом и Тимуром звенело напряжением и пахло грозой, а сейчас в него можно было завернуться, как в плед.

Ксюха засыпала пельмени в кипящую воду, убавила газ и вернулась к наблюдательному (вернее, слуховому) пункту.

– Как думаешь, она подслушивает? – неожиданно спросил Людвиг.

– Наверняка.

Голос Тимура звучал глухо и сдавленно, будто он говорил куда-то в подушку. Или в плечо Людвига.

– Можно я буду говорить при ней? Я обещал ей рассказать, но вряд ли смогу решиться на это второй раз. Послушаете вместе, хорошо?

– Ладно.

– Ты только все время держи в голове, что ты меня за это уже простил. Это важно. Правда важно.

– Хорошо.

– А давайте после пельменей? – подала голос Ксюха. – А то, судя по всему, после этой истории у вас обоих намертво аппетит отобьет. И у меня тоже.

Интермедия 5. Отрицательная высота

2007 год

Погода была