– Не сговорились, – ответила она и еще крепче вцепилась в руку Людвига. – Я не все чувствую, и не всегда четко. Но сейчас он не врет. Это правда он. И он хочет жить. И ему очень больно.

Людвиг едва заметно шевельнул пальцами. Неодобрительно шевельнул. Фраза про боль явно была лишней. Но разве Ксюха могла промолчать, если знала, что это правда?

Тимур вздохнул. Вернул на место очки. Подобрался.

– И что, ты всерьез решил руководить собственным излечением?

– Ну да, а что такого? Я читал о каком-то враче, который в арктической экспедиции сам себе аппендицит вырезал.

– Вырезают аппендикс, а аппендицит лечат.

– Не придирайся к словам. Из нас троих только я знаю, как правильно вытащить из меня эту штуку. И вообще, мне проще было бы сделать все самому, а не объяснять тебе основы…

– Только сейчас ты не способен пользоваться магией и можешь отключиться в любой момент.

– Да. Поэтому не трать время на споры и начинай выполнять указания. Рисуй схему, а потом я объясню нюансы. И не забудь сделать поправку на вторую ипостась.

– Знаю, не дурак. – Тимур смахнул в сторону орехи, расчищая место на полу, и потянулся за мелом, но вдруг резко остановился. – Еще одно! Когда мы закончим, ты расскажешь мне, зачем… ну, ты понял. Зачем ты это сделал.

«Нет!»

От беззвучного крика у Ксюхи зазвенело в ушах и перехватило дыхание.

А Тимур ждал. Просто стоял и ждал ответа. И выглядел на удивление спокойным.

– Расскажи ему. – Ксюха погладила Людвига по руке.

«Нет!»

Крик перешел в надрывный вой, тоже беззвучный. На самом деле Людвиг молчал и кусал губы.

Тимур ждал.

– Ты не хочешь знать. – Людвиг закрыл глаза и отвернулся.

– Я и так все знаю. Просто хочу, чтобы ты подтвердил. Это же твой отец все придумал, его идея?

«Нет…»

– Пальцем не пошевелю, пока не расскажешь.

– Не надо… – выдавил Людвиг.

– Что не надо? Шевелить не надо? Спрашивать не надо? Спасать тебя, придурка, не надо?! Я много, что ли, прошу?!

– Помоги ему! – Ксюха понятия не имела, что происходит, но точно знала – Людвиг так и будет молчать. Потому что дурак упрямый. Потому что себя ему не жалко. Потому что проще лежать, закрыв глаза, стиснув зубы, и беззвучно выть. – Пожалуйста! Ради меня! Ты же не будешь обрекать его на смерть при мне, да?

– Да пусть хоть прощения попросит! – Тимур, кажется, сам уже почти выл от безысходности, но внешне все еще изображал равнодушную статую.

– Он попросит. Прямо сейчас попросит. Иначе я ему руку сломаю.

– Извини, – прошептал Людвиг, не дожидаясь, пока Ксюха приведет угрозу в исполнение. – Отец ни при чем. Это только моя вина. Извини.

Тимур кивнул – медленно, механически, смиряясь с какой-то мыслью, которую Ксюха не могла расслышать. И деловито уточнил:

– Схема как в инструкции, но с поправкой на вторую ипостась? То есть мне надо задвоить контур и добавить еще один вектор?

– Да. И глубину воздействия увеличь в три… нет, в четыре раза.

– Тогда нам понадобится еще одна узловая точка, а у меня только две руки.

– Не понадобится.

– Да как без нее-то? Ты же не выдержишь!

– А кто не так давно говорил, что я – живучая тварь? Действуй.

Глава 18. Узловая точка

Людвиг и Тимур могли конфликтовать сколько угодно, но в одном они были солидарны: ребенка надо выгнать из комнаты, а лучше и из квартиры. И они честно пытались – уговорами, угрозами, красноречивыми взглядами, нецензурными мыслями и воззваниями к гласу рассудка.

Не сработало.

Ксюха догадывалась, что потом пожалеет, но все равно упрямо осталась сидеть рядом с Людвигом, наблюдая, как Тимур расписывает маркером его грудь и живот.

– Я могу хоть как-то помочь?

– Голову ему придержи, а то там и так на затылке шишка, а под глазом синяк, – велел Тимур. – Если вдруг превратится в волка – сразу убегай. А так… ну, следи, чтобы не отключился.

– Не дождешься, – заверил Людвиг, хотя отключиться был явно не против, возможно прямо сейчас: последние несколько минут он оставался в сознании разве что благодаря силе воли, взгляд все чаще делался мутным и расфокусированным. – А превратиться я не смогу. Ты же блок поставил?

– Поставил. – Тимур на всякий случай проверил нужные символы. – Но сам знаешь, что некоторые заклинания при наложении могут давать странные эффекты. Лучше перестраховаться.

– Хорошо.

– Ничего хорошего. Ладно, я начинаю, а ты… постарайся выдержать.

– У меня выбора нет. Если умру, Ксюха расстроится. Да и ты тоже, наверное.

– Я все еще тебя ненавижу, – напомнил Тимур, но скорее сам себе. А потом накрыл одной ладонью густое скопление кровавых трещин на ноге Людвига, а другой – метку на его животе. – Но я не хочу тебя убивать.

Дальнейшее запомнилось Ксюхе очень смутно.

Тимур с бледным и совершенно бесстрастным лицом творил магию, но внешне это почти никак не проявлялось. Иногда он шевелил пальцами, сверялся с лежащей на полу шпаргалкой или шептал вполголоса что-то неразличимое. По татуировкам на его руках изредка пробегали искры, символы на полу и на коже Людвига вспыхивали и гасли, кровавые трещины пульсировали.

А Людвиг выл. Совершенно беззвучно, зажмурившись, сцепив зубы.

Иногда хрипел – и это уже вслух. Дергался всем телом, но невидимая магия ограничивала его движения, более-менее свободно он мог двигать только головой, а ее держала Ксюха.

Пыталась удержать.

Пыталась удержаться.

На самом деле ей тоже хотелось выть. Отголоски чужой боли ввинчивались в мозг, и от этого дыхание перехватывало, в ушах гудело, а глаза слезились. Если Ксюхе во время подобной процедуры казалось, что в позвоночник ей вкручивают штырь, то Людвигу этот самый позвоночник дробили кувалдой. И ребра тоже. А потом склеивали и дробили снова. И все это без анестезии.

Телесный контакт только усиливал ощущения. Ксюха знала, что, если отдернет руки, станет легче, но продолжала держать. Под пальцами ощущались вздувшиеся от напряжения вены на висках и на лбу. Кожа Людвига была горячей и влажной, и у Ксюхи тоже быстро вспотели ладони от волнения, а спина, напротив, замерзла и покрылась мурашками.

Мысленный вой вскоре перешел во вполне реальные, только очень слабые стоны. Тимур на них не реагировал, так и сидел с совершенно непроницаемым лицом.

Ксюха не реагировать не могла, но старалась всхлипывать как можно тише, почти бездумно гладила Людвига по голове и осторожно промокала краешком рукава пот и слезы – не свои, конечно. Лучше бы платком, но тот остался в школьной сумке. В Доме. Почти в прошлой жизни.

– Тимур… – «Игоревич» тоже потерялся где-то в прошлой жизни. – Он больше так не выдержит. У тебя нет в запасе какого-нибудь магического обезболивающего?

– Третьей руки у меня в запасе нет, – бросил Тимур. – Он сам велел делать на две точки.

– Ты его убиваешь!

– Я его лечу. И я предупреждал!

Толку от лечения было немного. Ксюха следила за алыми линиями в надежде, что они вот-вот начнут