– Я с самого начала говорил, что полностью доверяю вам галерею. И ваши снимки это доказали.

Не может быть!

– Мне особенно понравилась та необыкновенная библиотека, Зелёные горы и рынок. Очень атмосферно и так подходит Берлингтону. Признаться честно, ни разу не бывал ни в одном из этих мест.

– Там чудесно. А у вас ещё вся жизнь впереди, чтобы там побывать.

– Если выкроится свободное время.

– Если не выкроится, тогда можете там побывать, глядя на мои картины. Я сделаю их настолько живыми и реалистичными, что вам покажется, будто вы стоите прямо на склоне холма, выбираете роман на вечер или покупаете головку сыра.

Голубые глаза Уилла переливались, пока он смотрел, как двигаются мои губы. От этого взгляда я вспотела ещё больше, и даже огонь от камина не спасал от стекающих капелек пота по спине.

– Уже не терпится взглянуть. – Произнесли его губы, от которых теперь не отрывалась я.

Какое-то странное волнение присело между нами на диван и задержалось, как настырный гость, что не уйдёт, пока часы не покажут до неприличия позднее время. Чтобы хоть как-то прогнать это волнение, я предложила посмотреть на мою работу, и мы отставили чашки в сторону, чтобы пройти на террасу.

Я поскорее накрыла последнее, над чем работала сегодня, холстом с изображением тех просторов, на которые выходили окна моей мастерской. Отошла в сторону, боясь встревать между переглядками Уилла и собственного шедевра. Я металась между картиной и его лицом, постукивая пальцем по губам, снова пытаясь разгадать траекторию его мыслей. Он – отличный соперник для партии в шахматы. Смотрел на всё вокруг, будто просчитывал ходы наперёд, а я была его пешкой, что металась по доске и постоянно ждала, что сейчас её пустят в расход, чтобы защитить ферзя.

– Я-то думал, что из окон моего дома – самый лучший вид. Как же я ошибался. – Неужели в его голосе звучало восхищение?

– Вам нравится?

Он обернулся, чтобы приговорить свою пешку. Шах и мат, Эмма. По гипсовому слепку его точёных скул было не понять, о чём он думает, но голубые глаза убаюкивали, мол, всё будет хорошо.

– Мне жаль, Эмма…

Просто прекрасно!

– Что ваш талант до сих пор никто не заметил и не захотел раскрыть.

Снова послышался громкий стук, но не во входную дверь, а моего сердца о рёбра.

– Но я рад, что стану тем, кто это сделает. Картина просто чудесная. Просто находка! С неё и начнётся наша галерея.

Когда отмораживаешь пальцы рук и подставляешь их под горячую воду, они пощипывают и начинают отходить. Я чувствовала себя отмороженными пальцами, которые утопили в горячем тазике. Душа пощипывала от радости. Этот человек заметил меня. Увидел во мне настоящую художницу. Как много людей верят в нас так сильно, что ставят всё на кон? Доверяют нам самое сокровенное? Все те, кто в меня когда-либо верил, давно ушли. Но Уилл появился как раз вовремя и приоткрыл двери своей верой. Оставалось лишь шагнуть.

– Давайте отпразднуем это. – Предложил Уилл. – Вы ведь ещё не ужинали?

– Булочка считается?

Он заулыбался мальчишеской простотой.

– Не слишком-то подходит для праздничного ужина. Зато я знаю чудесный ресторанчик в Олд Север Энде.

– Вы приглашаете меня в ресторан?

Но я не годилась для походов по общественным заведениям в компании прекрасного принца. Спящая красавица во мне всё ещё дремала, в этом растянутом свитере с пятном и без приличной укладки. Только в сказках героини всегда готовы к тому, чтобы встретиться с принцем. Я же выглядела так, словно была готова перебирать чечевицу по приказу ужасной мачехи.

– Я не гожусь для ресторана.

Я оттянула подол свитера, на случай если Уилл не заметил мой домашний наряд.

– Вы прекрасно выглядите. Но я могу подождать, пока вы соберётесь.

Руки тряслись, пока я перебирала развешанные в шкафу вещи, что прислала Сид. Хорошо хоть я додумалась утром разложить их и отгладить утюгом, иначе Уилл бы покрылся пылью в ожидании. Это спутницы привыкли ждать его, не наоборот.

Я быстро сменила свитер на любимое тёмное платье с длинным рукавом в красные цветы – как хорошо, что Сид додумалась упаковать его! Распустила волосы и привела их в некое подобие порядка. И всего за пять минут навела марафет на лице – пудра, тушь и немного румян. Уилл глядел, как я спускаюсь по лестнице, точно принц, ожидающий свою даму на бал. Была бы я более наивна, решила бы, что он засмотрелся на мою красоту. Но в жизни ведь так не бывает. Я не из тех девушек, на чью красоту может засмотреться сам Хьюго Уильям Максвелл.

Он галантно усадил меня в карету и отвёз в ресторан «Де Марго» с французскими мотивами и изысканным меню на двадцать страниц. С нарядом я не прогадала – все кругом важно восседали в шёлке и мехах. И в компании моего платья дизайнерский костюм Уилла ничуть не проигрывал другим посетителям.

Официант поприветствовал моего спутника по имени – видно, Уилл был здесь частым гостем. Я не знала, что выбрать, когда официант спросил, что будет заказывать его дама, и позволила кавалеру решать за себя. Пока мы ждали заказ – устрицы, трюфели и что-то с истинно французским названием, что я никогда не пробовала – мы болтали о тех местах, о которых мне рассказал мистер Кларк. Увидев мою картину, Уилл убедился, что его выбору можно доверять.

– Но согласится ли мисс Калхун? – Испугалась я, не желая выслушивать лекции её высокомерия. – Ей вряд ли понравится, что я влезла в её планы.

– О ней не волнуйтесь. Я сам ей всё объясню.

Я была бы только рада объясняться с ней пореже. Одной поездки со Сьюзен Калхун мне хватило с лихвой.

– А теперь давайте оставим галерею, мисс Калхун и всё прочее. – Произнёс Уилл, когда официант разлил по бокалам белое вино и поставил перед нами блюда, на которые я смотрела с опаской. – Когда вы рядом, я вспоминаю, что в жизни есть не только работа.

И мы оставили галерею, мисс Калхун и всё прочее где-то там, за дверью «Де Марго», на вечернем трескучем морозе. Я рассказывала всё то, что совсем недавно красочно описывала мистеру Кларку, но в более сдержанных тонах. Перед Уиллом и его совершенством было сложно скинуть броню и показать свои несовершенства. Всё усложняли устрицы и те изысканные блюда, которые я не знала, как есть. Попробовав трюфели, я чуть не скривилась, и запила глотком размером с озеро Шамплейн, что плескалось вокруг Берлингтона.