— И да, и нет.

— Загадками говоришь, Палашов! Так ты не сказал, какими судьбами ты здесь?

— Да по делу я здесь, по делу, по работе.

— А-а! — понимающе протянула она. — Телефончик мой запиши и больше не теряйся, понял?

Он приклеил сигарету к уголку рта, достал записную книжку и записал её номер телефона под диктовку. Убрал книжку с ручкой и взял сигарету между пальцами правой руки.

— Пойду, отвешу поклон твоему благоверному.

Палашов обошёл докуривающую женщину и прямиком направился к водительскому месту. Он перехватил сигарету в левую руку, открыл дверь, предложив рукопожатие.

— Евгений, Люсин одноклассник. Не виделись с ней, как школу закончили. Извините нас за зрелище, и — что я вас задержал!

Мужчина ответил крепкой хваткой, вышел из машины и заговорил низким бархатистым голосом:

— Эдуард. А вы Палашов. Она мне о вас рассказывала, как вы на её жизнь повлияли.

— Да, это моё хобби — влиять на жизни. — Палашов шутливо поморщился. — Не ругайте её, хорошо? И берегите! Вам повезло, такая женщина не каждому достаётся.

— Да, — многозначительно ответил муж. — Я засыпаю и просыпаюсь с мыслью об этом.

— И любите почаще, а то что-то она изменять вам порывается.

— У неё каждый день есть такая возможность… Но я приму к сведенью.

Палашов подвинул Эдуарда и заглянул в машину к мальчишкам:

— Привет, архаровцы29! Не болейте и слушайтесь мамку!

Мужчина подмигнул ребятишкам, старший кивнул в ответ, а младший смущённо улыбнулся.

Мамка тем временем подслушивала и наблюдала. Одноклассник ещё раз пожал руку мужу, и тот сел в машину, давая им возможность спокойно попрощаться.

Палашов взял у неё окурок, потушил оба о резину своей машины, наклонившись, открыл дверцу и, дотянувшись, положил в пепельницу. После всех этих действий он предстал лицом к лицу с Людмилой.

— Давай, Люсь, прощаться. У тебя, кстати, улётный мужик! Не потеряй его! Лучше научи, как доставить тебе маленькие радости и почаще шали с ним. Вы отличная пара! И мальчишки чудесные! Поздравляю!

Он шагнул к ней и обнял ненадолго, не зная, увидит ли когда-нибудь её или нет, позвонит ли. Отступив, заметил, как блеснули слезами её глаза, сказал:

— Не кашляй! Всё, чеши отсюда за своими ключами от дачи! Пока!

— Удачи тебе с твоим лакомым кусочком! Не пропадай, Палашов, слышишь?

Он пожал плечами. Она развернулась и поцокала каблучками к подъезду. Надо же такое совпадение: Рысев и Люська в одном доме! Благодарение Богу, теперь он знал, что всё у Люськи хорошо. Иногда стоит просто поверить в человека.

Люська постаралась как можно тише закрыть дверь. С кухни прорывался пьяный смех матери и говор мужских голосов, сигаретный дым и запах алкоголя. Девочку передёрнуло. Ей не хотелось вникать, о чём говорят эти поднадоевшие мужские голоса, и она не прислушивалась. Поставила портфель в углу прихожей и хотела незаметно проскользнуть в комнату, но тут матери зачем-то вздумалось выйти в коридор. Она была при параде: в кричащем макияже и с пышной укладкой платиновых до плеч волос. Только тщательно спланированный облик был уже весьма потаскан. Волосы кое-где всклокочились, кое-где распались на сосульки. Лицо размазалось и съехало, напоминая клоунскую маску. «Ой, мамочка!» — воскликнула про себя Люська. Завидев дочь, мать вся как-то оживилась и воскликнула, извергая ей в лицо так, что зашевелились кудряшки вокруг лба, смрадные алкогольные испарения:

— Люська, доченька! Как вовремя ты пришла!

Мужчины присутствовали в их доме всегда, много и разные, и Люська не только не знала отца, но и не была уверена, знает ли даже сама мать, от кого из залётных принцев она её нагуляла. За излишне пылкую любовь они платили ей, кто кошельком, кто подарком, кто каким-нибудь делом или услугой. Благодаря этой непотопляемой лодке любви жизнь матери и дочери держалась на плаву. Случалось, что мужики эти лапали и девочку, но мать активно защищала её от притязаний, пока она оставалась малышкой. И даже вышвырнула парочку очень настойчивых, оставив ни с чем. Но малышка выросла в тринадцатилетнюю худенькую с полупрозрачной белой кожей курчавую девушку, и у матери появились на неё кое-какие планы. С такой внешностью девчонка далеко пойдёт и сможет приносить доход не меньше материнского. Все эти платьица, юбочки, туфельки, туалетная вода и помада не так уж дёшево ей обходятся. Пусть дочурка потрудится немного и заработает на себя сама, а там, глядишь, войдёт во вкус и ещё мать прокормит. Это Люська узнала чуть позже.

Мать взяла дочь за руку и со словами «Пойдём, принцесса моя, я тебя с кем-то познакомлю!» ввела в кухню. Раньше мать не проявляла желание познакомить дочку с кем-нибудь из ухажёров, и от неожиданности девочка не успела даже ничего возразить. Четыре пары мутных несытых глаз уставились на неё. На столе стояли бутылки с пивом и вином. По сему видно было, что это весьма изысканные кавалеры. Некоторые мамочкины приятели предпочитали водку.

— Вот она, моя красавица! — сказала женщина, подталкивая девочку к столу. — Присядь, дорогая, выпей винца.

С этими словами мать выдвинула ей табуретку и посадила, слегка нажав на плечи. Люся не знала, что и думать. Они никогда это не обсуждали. Девочка надеялась, что мать растит её не себе на смену, а для другой жизни.

— Это Анатолий, а это Пётр, — мать показала сначала на того, что выглядел шире и старше, затем на того, что был симпатичнее. На лице Петра обозначилась слащавая плотоядная улыбка.

— Петенька тебя покатает на мотоцикле. Правда, Петь?

— Да, тебе понравится, Люсечка, не сомневайся. Не смотри, что я чуть-чуть подзарядился, я ещё практически трезвый.

— Только привези мне её обратно, Петя, понял? — строго наказала мать. — И кольчугу не забудь!

— Да, Викуся, не беспокойся!

— И будь поласковее! Ты пей, Люсь, пей!

Девочка поднесла дрожащею рукой бокал к губам и отхлебнула немного. Вино тепло и непривычно опалило рот, оставляя приятное послевкусие, и Люся отхлебнула ещё глоток. Может быть, они просто покатаются и всё? — понадеялась девочка. Не может же мать взять и так просто толкнуть дочь