Игра в литературу заставляла забыть о несчастьях сегодняшнего дня, и Анна без оглядки окунулась в нее.

– Эх, темнота. Это уже в братьях Карамазовых. Ты, наверное, фильм смотрела. Пырьева. И не школьные это истории. Это энциклопедия человеческих натур. Возьми любого, в деревне, в Москве, и ты обязательно сможешь встретить такого же в Лондоне или Париже. – Иван тоже закинул локти за голову. Видно было, что это его любимая тема.

– Ну а ты, ты какому герою соответствуешь? Раскольникову? Старушку ищешь? Или старика, – Анна заразительно рассмеялась, настолько смешно было говорить об убийствах, и относить их к Ивану Мышковскому.

– Банкира замочу. Надоедать он мне стал. К русскому относится с прохладцей, и разговор у него плебейский. Как только кофе мне на брюки прольет, так и замочу.

– Ты и с топором. Ну, Вань, правда, кто твой любимый герой? Скажи, я запишу для потомков, – Анна продолжала смеяться.

– Да я не люблю героев. Все героическое мне чуждо, как посредственное, внушаемое, тупое, и обывательское, – князь провел рукой сверху вниз, как бы рубя всех героев топором.

– Тогда кто же?

– Вий гоголевский.

Анна звонко рассмеялась.

– Так он же ничего не видит. Помнишь, он там орал: «поднимите мне веки, я ничего не вижу!»

– Ну и что, какая ерунда. Никто ничего не видит. И ничего не понимает. Его, зато боялись все. А раз боялись, значит, уважали, – он опустил руки поверх одеяла. И это было похоже на приговор.

– Понятно. Крестным отцом, значит, хочешь стать. Я помню, Вий был большим, толстым и некрасивым. А ты вон какой красавчик. Не страшный.

– Бояться не будут? – Иван повернул к ней лицо. В его глазах мелькнуло злобное выражение.

– Зато любить, сколько хочешь! А ты даже не пристаешь ко мне. Удивительно.

– Хватит с меня любви. Знаешь, как больно диагностировать триппер? Внутрь какую-то гадость вставляют, чтоб анализы сделать. Кто хоть раз лечился, тот уже на приключения не пойдет. Но ты не обижайся, – его тон вдруг изменился. – Ты очень симпатичная девушка. Все, спи, – он выключил ночник.

Князь спустился в горизонтальное положение и укрылся, как следует одеялом. Он закрыл глаза, но вскрик Анны заставил его снова вернуться в мир реальности.

– Что опять не слава богу? – он недовольно посмотрел на девушку.

– Огонь, смотри, там что-то горит.

Вся комната была освещена теперь трепетом огненных вспышек. На улице, прямо под окнами, что-то полыхало.

Анна встала и подошла к окну.

– Ты совсем неосторожна, – снова недовольно пробурчал Иван.

Он укутался покрывалом, и тоже встал. Они стояли рядом и пытались рассмотреть, что там творилось, на этих прославленных улицах города-мечты.

– Это машины подожгли. Опять машины жечь начали, – князь отошел от окна и снова забрался в постель.

– Странно, что под нашими окнами, – пробормотала Анна. – Твою только что взорвали. Тебе не страшно. Да, Вань?

Крики, треск пламени, шум воды из пожарных шлангов заглушили ответ Ивана Мышковского.

Машина остановилась прямо у подвальчика, где находилась милиция. Юрий Иванович уже поджидал у входа.

– Рано ты из больницы выскочил, Потапенко. Полежал бы, выпил пару бутылок пива, – участковый покосился на перебинтованную руку, висевшую на перевязи, через плечо.

– Много ты поминаешь в нашем менталитете, – рассмеялся следователь. – У нас, чем больнее, тем моднее.

Николаич хмуро посмотрел на обоих, потом невесело рассмеялся.

– Ну, совсем мужики из ума выжили. О моде говорят. Пошли, зачем пришли, болтун ты, Потапенко.

Они двинулись к дому уехавших сестер. У подъезда было пусто, лавочки были мокрыми и не засиженными. Шел дождь, противный, мелкий, напористый и бесконечный. Осенняя промозглость действовала на нервы и настроение.

– Хоть бабок нет, повезло, а то сейчас бы привязались, чего ты, куда ты, зачем ты, к кому ты, – Юрий Иванович незлобно поворчал.

– Да, это точно. Тем более, что действия наши незаконны, – Потапенко даже оглянулся, не наблюдает ли кто за ними.

– И у тебя развилась паранойя, – Николаич громко рассмеялся. На него тут же все зашикали.

– Значит так, дверь первую, железную, нам откроют соседи. Я с ними договорился, – участковый хитро посмотрел на подельников.

– Как это ты договорился? – Николаич с сомнением посмотрела на него.

Они стояли у лифта, и спокойно посматривали на закрытые двери жильцов.

– У них квартира на охране. И у нас ключ от железной двери есть. А Анькину-то дверь, только ребенок не откроет, – Юрий Иванович довольно хмыкнул.

– Одно понять не могу, что ты там найти рассчитываешь? – он посмотрел на Потапенко.

– Я видел у Дашки компьютер. Мало ли, может какую-то зацепку. Может там есть хоть кусочек истины, который поможет девчонкам.

– Как философ говоришь… да мне что… конечно, нужно посмотреть взглядом профессионала. Разве две молодые девки могут что-то понять? У них же один ветер в голове. Да парни. Тряпки, да мальчики, – участковый достал большой ключ.

Они уже стояли у железной решетчатой двери, закрывавшей часть лестничной клетки, и отгораживающей небольшую площадь для двух квартир. Соседи сестер не пользовались отвоеванным участком, но девчонки захламили его вовсю. Прямо под счетчиками стояли два шкафа, один на другом. Тут же, у стены, громоздились натянутые холсты, повернутые лицом к стене. Чуть пониже разместились разнокалиберные подрамники.

– Да, – протянул Николаич. – Большое у них хозяйство.

Следующая дверь была обычной, обитой коричневым дерматином, покарябанным снизу когтями страшного зверя. Это были следы нетерпеливости Медеи.

Замков было два. Косяк, был весь потрепан. Видно было, что сюда проникали и после потерянных и забытых ключей, да и просто, меняли сломанные замки.

Участковый достал связку отмычек и без колебаний открыл дверь.

– Нам по должности положено, – ухмыльнулся он. – Ну вот.

Потапенко узнал тесный коридор Дашиного жилища. Он сразу же пошел на кухню. Тут стоял компьютер. Участковый и Николаич тоже попытались пройти на кухню, но места там было маловато для троих.

– Вот что, я посмотрю по квартире, а ты пока посмотри в компьютере, – Николаич отступил в Дашину комнату.

– А я поставлю чайник. Я сегодня не позавтракал с вами. Да и вообще. Я мало что понимаю в технике, – добродушный участковый протиснулся к плите и засомневался. На столике пузырился большой электрический чайник. Он щелкнул по кнопке, и он засветился зеленым огоньком.

– Красота-то какая, – он полез в холодильник.