в руках деньги, — сказал Нойес. — Компьютер центрального банка для них — понятие отвлеченное. Вот я всегда ношу с собой банкноту на счастье. Хочешь посмотреть на нее?

Он достал свой бумажник и вынул из него стодолларовую банкноту. Это была тонкая пластиковая карточка с изображением символа атома, серийным номером, арабским числом 100 в черных литерах и надписью: «Банковские билеты обеспечиваются золотом, драгоценными металлами и прочими активами Государственного Банка Соединенных Штатов Америки». Елена изучала банкноту так, будто это была бабочка с другой планеты.

— Очаровательно, — сказала она наконец, отдавая ее назад. — Ты можешь достать мне такую же?

— Конечно, — пообещал Нойес. Он взял ее за руку и провел через палубу к небольшой стойке, где робот-бармен продавал напитки. Когда луч сканера повернулся в его сторону, Нойес сказал:

— Дай мне стодолларовую банкноту.

Затем он приставил большой палец своей руки к приемному окошку. Из отверстия выпала стодолларовая банкнота, и Нойес торжественно вручил ее Елене, которая, бегло оглядев, опустила ее в глубокую расщелину своей груди. Наблюдавшие это раскрыли от удивления рты.

— Спасибо, — сказала она, когда они вернулись на палубу. — Я сохраню этот маленький сувенир.

— Ему там будет тепло, — добавил Нойес, и они оба засмеялись.

Катер уже приближался к Джубилайлу. Огромный купол дворца развлечений возвышался перед ними, расцвеченный огнями, меняющими свой цвет от одного конца спектра до другого. Сто акров площади, шесть этажей, здесь могли развлекаться до полумиллиона человек одновременно, и Нойес не мог отрицать того, что это было впечатляющее зрелище. Даже Елена смотрела на гигантский купол с удивлением и восторгом.

— Неужели это все принадлежит Родитису? — спросила она шепотом.

— Да, через подставные корпорации. Я помогал планировать финансирование вскоре после того, как вошел в его организацию. Это была его первая большая финансовая удача.

— Он, должно быть, стоил миллиарды!

— Да. Родитис тогда еще не имел таких денег, поэтому нам пришлось потрудиться. Он заключил договоры о сотрудничестве с несколькими фирмами. Пол Кауфман хотел вложить в строительство два миллиарда, но он требовал пятидесяти процентов прибыли. Родитис отказался. Кауфман был так удивлен этим, что все равно вложил два миллиарда. Под десять процентов. Родитис же держал контрольный пакет. Сейчас он владеет этим местом один. Последний долг оплачен в январе. Он уже думает об организации амортизационного фонда. Получить около семи миллиардов с помощью банковского консорциума и использовать эти деньги для строительства Джубилайл Кантон и Джубилайл Оио. В конце концов он будет иметь по десятку таких искусственных островов на каждом континенте. Я, наверное, наскучил тебе всеми этими деловыми разговорами?

— Вовсе нет, — сказала Елена, она слушала очень внимательно. — Мне очень интересно. Родитис, вероятно, очень интересный человек. Я бы хотела с ним познакомиться.

— Разве вы не знакомы?

— Нет. Наши пути ни разу не пересекались. Ведь ты знаешь, что я провожу так много времени с Марком, а он так не любит Родитиса.

— Да. Да, конечно.

— Но я надеюсь когда-нибудь встретиться с Родитисом. Мне кажется, что такое знакомство пойдет нам обоим на пользу.

— Вам нравятся сильные мужчины, Елена?

— А почему нет?

— Марк Кауфман… Сантоликвидо…

Она выглядела испуганной.

— Мы с Санто просто хорошие друзья.

— И это все? — увидев, как она покраснела, он засмеялся и добавил: — Очень хорошие друзья, я полагаю?

— К чему ты клонишь?

— Так, ни к чему.

Катер остановился. С борта выдвинулись трапы, и толпа потекла на остров. Нойес и Елена пошли вместе со всеми.

Они остановились возле блестящего плаката, разрисованного как минимум шестью цветами. Плакат был двадцати футов в высоту и тридцати в ширину и показывал детализированный план Джубилайла. Нойес остановился было, чтобы изучить план, но Елена увлекла его за собой.

— Давай осмотрим этот остров сами, — сказала она. — Один этаж ничем не лучше другого.

— Не совсем так. Они предназначены для различных слоев общества.

— Какое это имеет значение? Мы гуляем сегодня!

Он пожал плечами и не стал спорить. Они вошли на эскалатор, ведущий на этаж Д. Нойес был в общих чертах знаком со структурой Джубилайла. Он помнил, что остров представлял собой хитросплетение переходов, тоннелей, коридоров и тупиков, устроенных так, что посетитель мог ходить по острову часами и не получить представления о том, сколько еще ему осталось пройти. У посетителя создавалось впечатление, что за один визит можно осмотреть лишь крошечную часть острова и что он должен вернуться сюда снова.

Остров был спланирован так, чтобы люди с различными доходами нашли себе развлечения по вкусу. Начиная от тех, кто жил на государственную дотацию, кончая теми, кто мог позволить себе дюжину трансплантаций. В общем и целом, Джубилайл притягивал к себе представителей среднего класса, людей, которые не могли себе позволить участие в процессе Шеффлинга, но которые имели достаточно денег, чтобы посорить ими в выходные дни. На Джубилайл не было входной платы. Родитис получал свой доход от перевозки людей на остров, но главным образом деньги приносили различные заведения, находящиеся на острове. Нойес видел эти расчеты: каждый посетитель тратил на поездку около пятнадцати долларов наличными, из которых Родитис получал тридцать пять процентов. Около полумиллиона посетителей одновременно и три-четыре миллиона посетителей в ночь с субботы на воскресенье с заката и до рассвета — можно было понять, откуда проистекают богатство и мощь Родитиса. Теперь, конечно же, Джубилайл имел конкурентов, но он был первым и наиболее удачным. Мощный интерес Кауфмана, не получившего равную долю в первом Джубилайле, так и не воплотился в похожее сооружение, что доставило Родитису большое удовольствие. Официально, он не сделал этого потому, что не хотел играть на низменных чувствах невежественных людей, но Нойес считал, что Кауфман оставался вне бизнеса островов удовольствия из-за опасения, что его острова не смогут конкурировать с островами Родитиса. Внутренняя часть острова предоставляла самые дорогие удовольствия. Те, кто приехал, чтобы оставить здесь особенно большие деньги, получить наиболее дорогие сексуальные ощущения или опробовать фальшивые ощущения от запрещенных наркотиков, проходили по коридору прямо в эту часть острова. Нойес и Елена приехали сюда лишь как случайные наблюдатели, поэтому они пустились в путь по коридорам, галереям и комнатам без всякого плана.

В игривом павильоне на краю острова ритм игры определялся ритмом распада атомов. Зазывала утверждал, что результат абсолютно случаен и поэтому совершенно честен.

— Все имеют равные шансы, ребята. Не удивлю вас, сообщив, что некоторые игры работают на пользу заведения, но не эта, не эта, не эта! Заходите сюда…

— Разве так может быть? — спросила Елена. — Это действительно игра, в которой все имеют равные шансы?

— Может быть, — сказал Нойес. — Заметь, это