здорово обтянула его торс. Волоски на руках стояли дыбом. Вот так ему и надо!

А я ведь могла помочь.

— Держи, брат, — Хэйл скинул свою куртку. — Чтобы по пути никто не понял, что вы вымокли. И, Надия, капюшон от плаща на голову.

Девушка снова кивнула и сделала, как сказали.

Ландо покатилось вперед.

Возвращаться было уже не столь весело.

Да в небе все так же светило солнышко, стараясь согреть несчастных "водоплавающих". Птицы распевали свои трели в ветвях вековых дубов. Желуди трещали под колесами легкой повозки.

А все одно, уже настроение не то.

Я испытывала жуткое чувство вины. Надия тряслась от холода. Хэйл недовольно сопел. Видимо, оплакивал в душе испорченное свидание.

А Ульви... А вот этот отчего-то выглядел донельзя довольным. Чем весьма раздражал. Аж до скрежета зубов.

Еще бы! И книгу заполучил, и от навязанной невесты избавился, и меня урезонил.

В очередной раз печально вздохнув, ощутила, как на плечи легла тяжелая рука моего дракона. Прижав к себе, он погладил по спине, словно пытаясь согреть или успокоить.

— Я верю, что ты могла просушить их одежду, — шепнул он мне на ушко. — Но раз они такие трусливые, то и пусть трясутся как зайцы. Поделом им.

Эти слова Хэйла пришлись мне по душе. Вот действительно сами себе и виноватые!

Наконец, впереди показалось поместье.

— Давай к заднему входу, — скомандовал Хэйл молчаливому вознице.

— Понял уже, шиу, — негромко отозвался он, — к самой кухне подвезу.

Сделав круг. Мы устремились по дорожке в сторону сада. Свернули направо и раздалось громкое:

«Стоять!»

Лошади остановились.

Но стоило нам спрыгнуть с ландо, как из черного входа вышел Бран и Льюис.

Оглядев нас с ног до головы, они переглянулись и не сговариваясь вопросительно приподняли брови.

— Не спрашивайте, — пробормотал Ульви. — Но лилии на пруду действительно занятные.

— Нырял и выкапывал? — кажется, пошутил северянин.

— Почти! Не выкапывал, но нырять вынудили, — брат взглянул на раскрасневшуюся от смущения Надию.

Накинутые на ее плечи плащи промокли.

— Хм, ора скидывайте это с себя и возьмите мой, — Бран галантно протянул ей свою вещь.

Она оглядела себя с ног до головы и, покраснев еще больше, послушалась.

И стоило ей снять плащи, как Льюис вытаращился на увеличившееся в разы декольте девушки. На его щеках появился красный румянец. Бран же и виду не подавал, что во внешности девушки что-то не так. Мягко оттеснив от нее смущённого юнца, он сам накинул ей на плечи теплый длинный плащ и замер. Странно качнулся и склонил голову набок, словно прислушиваясь к себе. Усмехнулся и прищурился.

— Давайте я проведу вас до комнаты, ора, — оттолкнув мнущегося Льюиса, он подхватил мокрую одежду девушки и указал ей рукой на черный вход. — Лучше, чтобы в таком виде вас не видели. Но вы расскажите, что же с вами случилось. Или вы тоже лилии выкапывали?

— Нет, — шепнула она, — Ульви топила... то есть спасала.

— Так топили или спасали? — уголки его губ снова приподнялись.

— Топила, спасая, — выдохнула она тихо.

— Что же благими намереньями... — северянин явно забавлялся. — Но не стоит стоять на улице. Пойдемте, — он взял ее руку и легко пристроил ее на своем локте. — А пока идем, можно мне всю историю в подробностях.

Она взглянула на нас и, кивнув на прощанье, позволила мужчине себя увести.

— Так одной проблемой меньше, — выдохнул Хэйл. — Тебя, братишка, провожать?

— Да иди ты, — рыкнул Ульви.

— А что же случилось? — глаза Льюиса вспыхнули любопытством.

— Ничего особенного, — пробормотал брат, — еще раз убедился, что нет в мире никого страшнее женщины.

— Ну так это давно известный факт, — молодой дракон сверкнул глазами и подмигнул мне.

— Еще раз и шею сверну, — процедил Хэйл.

— Хм... понял, — Льюис попытался придать лицу серьезное выражение. — Но что с Браном? Я его с пеленок знаю, странно, что он вдруг решил навязать свое общество оре.

— Она милая... — пробормотала я.

— Хм... да, милая, — он согласно кивнул. — Но да ладно, вам тоже пора в дом.

— Вот и не стой у меня на пути, — обняв за талию, Хэйл повел меня в комнату.

Переодевшись в домашнее платье, завалилась на постель и уже скорее по привычке взяла с прикроватной тумбочки широкую резную деревянную тарелку со спелым сочным виноградом.

Вкусно, но скучно.

Спускаться на ужин не захотела. Устала, да и не желалось сидеть в окружении толпы. Сегодня мой удел — уединение на перинах. А любимые овощи мне и сюда принесли. Я взглянула на стол, где стояло пустое блюдо.

Время шло, а заняться было откровенно нечем.

Даже лежать надоело...

В комнату тихо постучали. Обрадовавшись, я соскочила с кровати, чуть не рассыпав виноградинки, подбежала к двери и, распахнув, просияла.

— К тебе можно, милая? Ничем тут секретным не занята? — передо мной стояла любимая матушка.

— Тебе лучше! — Я схватила ее за руку и притянула к себе. — В последние дни я тебя практически не видела.

— Со мной все прекрасно, хорошая моя, — она вошла и легонько обняла меня, как ребенка. — Но... Я тут заметила, как из комнаты Ульви выносили ворох мокрой одежды, от которой нестерпимо пахло тиной... Расскажешь? От него ведь ничего не добьешься.

— О да, — я просияла, мне очень не хватало наших с мамой посиделок. Мы так любили посплетничать, вернее, поведать друг другу обо всех важных событиях дня. — Их прогулка на лодке с Надией обернулась неприятным происшествием. Но наш Ульви научился плавать! А Надия, хм... — я призадумалась. — В общем, весла и лодки не ее конек!

— Ты все еще пытаешься сосватать ему эту милую девочку? — мама покачала головой.

— Она не его, — мои плечи опустились, и настроение снова поползло вниз. — Я уже поняла, что проиграла.

— О, это ты никогда не любила, — мама погладила меня по голове. — Помню, как специально поддавалась тебе в настольных играх, чтобы не видеть твое расстроенное личико. Но да... Не его эта девочка, а жаль. Хорошая она. Это же сколько нужно иметь внутреннего терпения, чтобы эту Гюмзу выдержать. Меня так и подмывает отпустить в ее сторону обидную