Я вскрыл папку, в ней оказалась записка Берии о польских военнослужащих и представителях других сословий польского общества, которых органы содержат в нескольких лагерях. Записка заканчивалась предложением о физическом уничтожении всех интернированных поляков. Эта последняя ее часть отчеркнута, а сверху написано синим карандашом Сталина: «Постановление Политбюро». И подписи: «За – Сталин, Молотов, Ворошилов…». У меня дух перехватило от этой адской бумаги, обрекавшей на гибель сразу тысячи людей». (Жизнь и реформы. С. 349)

Кстати, в интервью журналу «Россия в глобальной политике» (№ 5, сентябрь-октябрь 2009) великий «путаник» Горбачев в очередной раз изменил свои воспоминания. Теперь он утверждает, что в декабре 1991 г. закрытый конверт с катынскими документами ему принес не руководитель президентской администрации Г.И.Ревенко, а заведующий Общим отделом ЦК КПСС (В декабре 1991 г. эту должность в ЦК КПСС занимал генерал-майор КГБ П.П.Лаптев. В.Ш.).

Следует заметить, что Михаил Сергеевич в деле с катынскими пакетами запутался в «трех соснах». Если в 1989 г., как утверждает Горбачев, он знакомился с двумя пакетами катынских документов, то получается, что в декабре 1991 г. в архиве обнаружили – внимание! - третий, основной пакет. Однако известно, что катынских «закрытых пакетов» никогда не было больше двух . Режим их хранения был особый, так что затеряться пакеты не могли.

Зная строжайшую ответственность в ЦК КПСС за работу с документами «Особой папки», сложно поверить, что до декабря 1991 г . «закрытый пакет № 1» хранился в неизвестном месте. Работником, выполнявшим техническое сопровождение катынских «закрытых пакетов» являлся сотрудник VI сектора Общего отдела ЦК КПСС Виктор Ефимович Галкин. Судя по отметкам и подписям, с «пакетом № 1» он имел дело с апреля 1981 г. по декабрь 1991 г . Все это время он регулярно ходил на работу и никуда не пропадал. Горбачев банально врет, утверждая, что пакет был неожиданно найден в особом архиве.

Версия Горбачева о том, что он впервые ознакомился с «подлинными» катынскими документами только перед своим визитом в Польшу в июле 1988 г. не выдерживает критики. Для этого рассмотрим хронику событий горбачевского правления . Она доказывает, что необходимость постоянно обращаться к документам по Катынскому делу для Горбачева была насущной и практически повседневной.

Народная Польша постоянно доставляла руководству СССР головную боль. Ситуация обострилась в 1980-х годах, когда вопросы «белых пятен» в польско-российских отношениях стали козырной картой в руках лидеров «Солидарности», рвавшихся к власти. Соответственно, польское руководство было вынуждено постоянно ставить эти проблемы перед Москвой.

Кратко перечислим поводы, по которым Горбачев должен был проявить желание ознакомиться с катынскими документами. Как уже говорилось, в июле 1986 г. Горбачев принимал участие в работе VIII съезда Польской объединенной рабочей партии. По утверждению помощника Генсека Черняева, при рассмотрении на Политбюро ЦК КПСС итогов поездки в Польшу Горбачев произнес странную безадресную фразу о том, что: «придется разобраться с Катынью».

В ноябре 1986 г. Горбачев получил от главы Польши Войцеха Ярузельского шифрограмму с предложениями польских экспертов по вопросу «белых пятен» в истории польско-российских отношений». 1 декабря 1986 г. заведующий Общим отделом ЦК КПСС Анатолий Лукьянов специальной запиской информирует Горбачева о наличие в архиве Политбюро ЦК КПСС групп документов, касающихся этих «белых пятен». В записке фигурирует материал по так называемому Катынскому делу .

Весной 1987 г. на основе договоренности Горбачева и Ярузельского была создана двусторонняя советско-польская комиссия по истории отношений между двумя странами. 19—20 мая того же года она провела в Москве первое заседание. С этого момента тогдашний председатель Госсовета Польши Ярузельский стремился при каждой личной встречи с Горбачевым прояснить вопрос о «белых пятнах» и, прежде всего, о секретных протоколах к пакту Молотова-Риббентропа и о Катынском деле.

Как отмечалось, в начале 1987 г. «закрытый пакет» по Катыни вскрывался при подготовке к рассмотрению на Политбюро «вопроса Смоленского обкома КПСС». вскрыть его тогда могли только с согласия Генерального секретаря.

16 июня 1987 г . помощники Горбачева Черняев и Гусенков специальной запиской информируют Горбачева о целой серии, адресованных ему писем и телеграмм из Англии и Скандинавских стран, по поводу событий в Катынском лесу, происшедших осенью 1941 г. Известно, что эти письма были инспирированы лидерами «Солидарности», которые и в дальнейшем спекулировали на теме Катыни.

Осенью 1987 г . глава советской части совместной комиссии Смирнов направил в Центральный комитет КПСС Отчет бывшего генерального секретаря Польского Красного Креста К.Скаржиньского об эксгумации в Катыни в 1943 г., переданный ему польской стороной. Реакции Генсека не последовало.

В начале декабря 1987 г. в связи с намечаемой поездкой Горбачева в Польшу, Шеварнадзе, Яковлев, Медведев и Соколов направили в Политбюро ЦК КПСС записку по катынскому вопросу. В ней говорилось, что «многолетний кризис в Польше вступил в новую фазу» и страна «втягивается в длительный, чреватый серьезными социальными и политическими потрясениями период, характеризующийся борьбой за выбор дальнейшего пути развития».

Фактически это был отчаянный крик о том, что со стороны СССР необходимы конструктивные действия. Записку предлагалось17 декабря 1987 г. обсудить на Политбюро ЦК КПСС и «внести ясность в «Катынское дело». Однако по указанию Горбачева вопрос был снят. Авторы записки в ответ лишь промолчали.

5 мая 1988 г . в связи с намечаемым официальным визитом Горбачева в Польшу на Политбюро был рассмотрен вопрос о секретных протоколах к пакту Риббентропа – Молотова. 12 мая 1988 г. секретарь ЦК КПСС В.Медведев получил текст польской экспертизы Сообщения комиссии Бурденко. Он был сопровожден заявлением польских профессоров, членов двусторонней советско-польской комиссии о том, что «если советская сторона и впредь будет основываться на выводах Бурденко, то польская сторона считает себя от этого свободной». Это был ультиматум. Текст экспертизы Медведев накануне визита в Польшу передал Горбачеву. Однако Горбачев вновь промолчал.

Визит Горбачева в Польшу состоялся 11—16 июля 1988 г . Генсека успокоил восторженный прием, оказанный ему поляками. Тему Катыни поляки старались не поднимать. Поэтому Михаил Сергеевич в своем выступлении перед польскими интеллектуалами в Королевском замке в Варшаве 14 июля 1988 г. ограничился лишь общим упоминанием о гибели польских офицеров в Катыни. Он заявил, что по данному вопросу идет «исследование, по результатам которого можно будет судить, насколько оправданны те или иные суждения, оценки».