– Все в руках Всевышнего, госпожа. Я полностью положился на его мудрость и рассчитывал на нее, ибо ничего страшно греховного я не совершал.

– Вот как? Похвально, руми, но это меня не трогает. Я на это гляжу иначе. Однако позволь мне не согласиться с тобой относительно воли Господней. Не все в его руках, руми. В моих руках тоже кое-что есть, согласен ты со мной?

– Разумеется, госпожа, но и твоими руками руководит мудрость Господня.

– Ладно, оставим этот трудный и вряд ли разрешимый разговор, руми. Я еще раз заверяю тебя, что моя месть не совершится – можешь спокойно продолжать жить. Я лишь хочу сказать, что завидую твоей жене. У нее есть такой замечательный муж. Я впервые встречаю такого, кто отказал бы в моем желании. Однако ты оказался слишком хорош для меня. Потому я и прощаю тебя. И вот еще что. Прими и передай своей жене от меня небольшой подарок в знак уважения и в память обо мне.

Захра протянула маленькую коробочку, и Пьер нерешительно взял ее, теряясь в догадках о том, что в ней. Захра, догадавшись о причине его нерешительности, сказала:

– Не опасайся, руми. Там ничего страшного и коварного нет. Бери смело и постарайся передать жене. Я знаю, как будет трудно тебе это сделать, и буду молить всех известных мне богов и духов о помощи тебе, руми. Ты слишком странный человек, и я тебя долго не смогу забыть.

Пьер согласно кивнул, открыл коробочку, и на него брызнули искры крупных бриллиантов в золотой оправе. Это было ожерелье необычайной красоты. Пьер завороженно глядел на это сокровище и лишь спустя минуту промолвил дрогнувшим голосом:

– Госпожа, смогу ли я принять столь дорогой и прекрасный дар? Да еще от женщины. Не будет ли это слишком большой платой за мое скверное поведение, госпожа?

– Бери, бери! Расскажи обо всем жене, она меня поймет и подарок с удовольствием примет. Я уверена в этом. Так что не сомневайся, я ведь от всего сердца дарю эту вещицу, потому она может принести тебе удачу. Бери и уходи. Мы больше не увидимся. Прощай, руми, да хранит тебя Господь!

Рассказ Пьера обо всем, что произошло, произвел на друга настолько сильное впечатление, что тот сперва лишь грязно ругался, а потом напился до бесчувствия.

Наутро Пьер не выдержал, заметив:

– Арман, не слишком ли ты переживаешь? Да и пить так не стоит.

– Да брось ты, Пьер! Или сам ни разу не напивался с горя?

– Да, но причины были другие. А у тебя что? Какая-то смазливая баба бросила. Что, неужели их у тебя мало было? Найдешь другую.

– Другой такой быть не может, запомни ты это, Пьер! Я весь закипаю, вспоминая, как она со мной поступила.

– Ты был ослеплен страстью и не замечал того, что она, как мне кажется, вообще лишена способности любить по-настоящему. Ей лишь бы удовлетворить свою страсть, которая сильно смахивает на животную похоть. Это вроде коллекционирования мужчин. Поверь мне, она не стоит того, чтобы так убиваться. Посмотри трезво, и ты поймешь меня.

– Легко сказать, Пьер, а что делать, когда в груди бушует буря и мозг затуманивается то местью, то любовью, то еще черт знает чем. Иногда я и сам не могу разобраться в своих чувствах и готов просто убить ее!

– И все же, Арман, советую тебе успокоиться. Молись, и Бог тебе поможет.

– Оставь Бога в покое, Пьер! Он не поможет мне!

– К тому же, Арман, что еще ты надеялся получить от Захры, кроме чувственного удовольствия? Это же ясно с первого взгляда на нее.

– Если ты прав, Пьер, то я постараюсь успокоить свою страсть. Но как это мне доказать себе самому и втолковать в мою непутевую голову?

– Ты же сам как-то говорил, что она весьма смахивает на кахбу-шлюху, или это ты о другой?

– Это не имеет никакого значения, Пьер. Она околдовала меня, и с этим ничего не поделаешь. Возможно, время излечит меня от наваждения.

– В таком случае надо занять себя работой, к примеру, занятиями фехтованием. Ты ведь так и не освоил до конца многие приемы, а они всегда могут пригодиться при нашей жизни. Подумай, Арман.

– Скорей всего, ты прав, Пьер. Надо отвлечь себя. Поехать бы поохотиться, да одному или только с тобой рискованно. Можно нарваться на соседей.

– Надо предложить Шамси. Думаю, он заинтересуется.

– Правильно, Пьер. Вот ты и позови его на охоту. Он горы знает, да и охотники тут найдутся. Действуй!

Прошло почти две недели, прежде чем Пьеру удалось договориться с зятем Аммара. Тот выслушал Пьера, подумал немного. Потом лицо его просветлело, и он ответил, скривив уголок губ:

– Что ж, руми, предложение заслуживает внимания. Время тоскливое, а до весны еще далеко. Можно и на охоту отправиться. Это дело и Аллаху угодное. Хорошо, руми, я подготовлю людей и снаряжение. Ехать-то придется в горы, а это по вашему счету миль около десяти.

– Так далеко, раис?

– Ну, во-первых, в тех местах будет безопаснее от наших строптивых соседей, а во-вторых, там и дичи больше. Можно и баранов встретить, а это достойная добыча. Молодец, руми, что надоумил заняться этим делом. Жди!

И уже на следующий день тигремт загудел в приготовлениях к предстоящей охоте. Свита Шамси стала даже приветливей обходиться с Пьером. Им смертельно надоело торчать в замкнутом пространстве столько времени, и предстоящая охота казалась отменным развлечением.

Три дня спустя небольшой караван из четырех верблюдов и полутора десятков всадников в полном вооружении выехал на заре по направлению к горам. Они волнистой цепью вздымались где-то у горизонта. Некоторые вершины уже белели снегом и казались издали кучками облаков. Дожди на время прекратились, солнце часто выглядывало из-за туч, и местность, покрытая буйной зеленой растительностью, казалась мирной и веселой.

Двигались осторожно, как в военном походе. Два всадника маячили в полумиле впереди, двое по бокам, внимательно оглядывая местность.

– Гляди, Арман, наши берберы уже стали вооружаться мушкетами. Правда, они и приехали с ними, стало быть, им огнестрельное оружие не в диковинку.

– Они же с побережья, а здесь-то глухомань, Пьер. Так что я не удивляюсь этому. Да и нам выдали по мушкету с припасом. Доверяют, значит.

– А с чего бы это им не доверять нам? Мы только и делаем, что помогаем им в междоусобицах. Что бы они делали без нас?

Группа медленно продвигалась на запад и к вечеру оказалась в долине, стесненной довольно крутыми склонами каменистых осыпей и скал, которые выступали во многих местах. Мелкие деревца и густые кустарники цеплялись за выступы и трещины. Лишайники и травы сплошь покрывали разноцветные камни и скопления щебенки на откосах.

– Хорошее место для привала, – заметил Арман, оглядывая тесную долину. – Однако как бы нас тут не захватил какой-нибудь ретивый местный владетель.