– Давай, Зизи! Давай!

Воздух в помещении накалился, дышать становилось все труднее. Мне удалось перепрыгнуть через пересекавшую подвал огненную реку и прорваться к висевшим у двери ключам. Схватив их, я невольно разжала пальцы – металл раскалился, обжигал кожу.Тем временем огонь добрался до лежавших в углу коробок, и подвал начали наполнять клубы густого дыма.

– Скорее, Зизи!

Сорвав с себя куртку, я обмотала ей руку, подняла ключи. Еще мгновение ушло на то, чтобы добраться до запертой клетки. Дым ел глаза, видимость была почти нулевая.

– Самый большой ключ… бери самый большой… – доносилось откуда-то издалека.

Ключ никак не желал поворачиваться, я чувствовала, что задыхаюсь, теряю сознание, и все же продолжала возиться с непослушным замком…

* * *

Кажется, я была жива. Это приятное открытие вдохновляло и окрыляло. Теперь оставалось только понять, что же со мной произошло. Над головой синело чистое небо и покачивались от легкого ветерка ветки яблонь. Немного пахло гарью. Болела обожженная рука. Рядом, прямо на траве сидел Андрей и смотрел на меня влюбленными глазами:

– Я так за тебя боялся, Зизи…

– Без паники. Тот, кому суждено быть повешенным, не утонет. Никто не сгорел?

– Ты спасла всех нас. Серьезно никто не пострадал, и даже дом уцелел. У Чеслава оказался под рукой огнетушитель. Оказывается, пожары в доме бывали и раньше – алхимические опыты нередко приводят к взрывам.

– Он еще и алхимик?

– Он считает: надо знать врага в лицо. Чеслав хорошо разбирается и в магии, и в алхимии, и в астрологии. – Андрей закашлялся, откинул назад спутанные волосы. – Мы все здорово наглотались дыма. Чеславу особенно скверно, ведь до этого ему сильно досталось от лунатика.

– Что с Костей?

– Немного обжег руки, и нога по-прежнему болит. Его забрала к себе тетка.

– Короче, из всей компании только мы более-менее трудоспособные субъекты. – Я осторожно приподнялась, села, прислонившись к дереву. – А Леша тем временем готовится к превращению. Надо бы ему помешать.

– Зизи, ты и так слишком много рисковала…

– Знаешь, Андрей, я не люблю, когда мне угрожают, а тем более пытаются убить. Даже одной этой причины вполне достаточно, чтобы остановить психа. А есть еще и другие.

С этими словами я попробовала резво подняться и тут же ухватилась за своевременно подставленную Андреем руку – похоже, дым в моей голове еще не успел рассеяться окончательно… И все же мы доковыляли к Чеславу. Он неподвижно сидел под яблоней, глядя куда-то вдаль. Почувствовав наше приближение, мужчина обернулся:

– Мне нелегко просить вас об этом…

– Мы уже все решили, – прервала его я. – Что надо делать?

– Скорее всего Леша в точности повторит действия, которые когда-то совершил Юрка Голощеков. Следовательно, место для проведения ритуала он выберет то же самое. За последние четверть века город очень разросся, но пустырь, на котором разыгралась эта драма, так и не застроили. Говорят, там была свалка ядовитых отходов или что-то вроде того. В данном случае это не важно. Скорее всего Леша направится туда, повторит всю цепь алхимических опытов и отдаст свою душу во власть Гекате.

– Мы не опоздаем?

– Думаю, Андрей, вы успеете. Время у нас еще есть. Сам ритуал длится довольно долго, а заканчивать его желательно на закате. Леша наверняка знает, что именно в сумерках открываются врата в иные миры, и постарается воспользоваться этим обстоятельством.

– Как туда добраться? – Свежий воздух излечил меня лучше любой микстуры, и я вновь была готова к бою. – Может быть, вы дадите нам свою машину, Чеслав?

И я, и Андрей вполне уверенно чувствовали себя за рулем, но прав, естественно, не имели. Мне хотелось рискнуть и поскорее добраться к месту проведения ритуала, но Чеслав эту инициативу не одобрил.

– А если вас остановят и потребуют права? – Он усмехнулся. – Нет, молодые люди, всему свое время. Отсюда можно подъехать на автобусе к «Юго-Западной», а потом на метро и еще на одном автобусе добраться до пустыря. Запомните, у вас одна задача – найти и отобрать книгу. Если же Леша успеет превратиться в червя, не пытайтесь ему противостоять – вы проиграете.

Получив подробные инструкции, мы простились с Чеславом и отправились на поиски автобусной остановки.

* * *

Извивавшаяся между кустами полыни дорожка вывела нас на пустырь. Разросшиеся за лето сорняки вымахали выше человеческого роста, превратив его в почти непроходимые джунгли.

– Легче отыскать иголку в стоге сена… – разочарованно вздохнул Андрей.

– Нам повезет, вот увидишь. Давай разделимся и как следует прочешем эту местность.

Договорившись о месте встречи, мы разошлись в разные стороны. Стараясь не шуметь, я пошла между высокими стеблями полыни, присматриваясь, прислушиваясь. Заросли чередовались с заваленными мусором полянами, довольно часто попадались ржавые остовы автомобилей, бетонные блоки и прочий никому не нужный хлам, но никаких следов алхимической деятельности на пустыре не просматривалось.

Боль пришла неожиданно – пронзила мозг раскаленной иглой, заставила опуститься на колени. В душе происходило нечто странное – мне хотелось крушить все вокруг, а самое главное – как можно скорее расправиться с виновником всех бед и несчастий. Этого человека звали Андрей Милославский, и я ненавидела его…

Справиться с наваждением оказалось не так-то просто. Признаюсь, после минутного помешательства в голову лезли неконструктивные мысли, а на глаза наворачивались слезы. Тем не менее, взяв себя в руки, я возобновила поиски. Вскоре мне на плечо легла чья-то рука. Прикосновение испугало, и я обернулась, ожидая худшего:

– Это ты… Нельзя же так путать хрупких барышень!

Андрей даже не улыбнулся, в его глазах появился странный стеклянный блеск, а голос звучал жестко и требовательно:

– Идем, Зинаида.

Почувствовав неладное, я попыталась сбросить его руку, но не смогла. Андрей упрямо повторил:

– Идем, – и потянул меня за собой.

– Что ты делаешь?! Пусти!

Слова, как, впрочем, и попытки сопротивления, были безрезультатны. Андрей тащил меня сквозь бурьян, не разбирая дороги, а его сильные пальцы стискивали мое плечо все больнее. Наконец мы пришли. Утоптанная песчаная площадка была превращена в настоящую алхимическую лабораторию. Повсюду стояли колбы, штативы с пробирками, на песке выделялись начерченные ярко-алой краской загадочные символы. Находившийся в центре площадки Леша снял с огня колбу, набрал из нее несколько капель прозрачной жидкости, разболтал их в стакане и выпил его содержимое. Потом он поднялся, простер руки к небу, заорал, что было сил:

– Госпожа зверей, мать ужаса, триликая Геката, отдаю тебе свое тело и душу, пусть войдет в мои жилы преображающая роса перемен!