Она потягивалась, изгибалась, впечатывалась в его руку, шелк ее ночной рубашки скользил вверх-вниз по роскошному изгибу. Это было восхитительное ощущение. Первое, что он сделал, — он через голову стянул с нее рубашку.

— О, как хорошо, — хихикнула она. — Теперь вы.

— Нет…

Он не успел закончить. Ее нежные пальчики уже возились с завязками его панталон — с предсказуемыми результатами. Гарри ощутил, как на груди выступил пот. Ночной воздух ощущался как эротический поцелуй.

Он притянул к себе ее личико.

— Откройся для меня, Кейт, — шепнул он, натянутый как тетива. — Не бойся меня.

Она дрожала; ее глаза были огромными, зрачки черными, как ночь. Гарри не мог отвести от них взгляд. Он любил эти глаза. Он любил то, что читал в них: острый ум, яростную неукротимость, тонкий юмор, неординарность. Зеленые, как у кошки, с желтыми искорками, они, казалось, светились в темноте. Он не мог устоять перед ними.

Гарри поцеловал ее губы так, что они приоткрылись, и наклонил голову, чтобы их губы слились столь же идеально, как их тела. Посасывая, покусывая ее полную нижнюю губу, он не забывал и о верхней, он полностью отдался наслаждению поцелуями, как какой-нибудь сибарит в своем гареме. У нее был вкус вина и меда, и он насыщался ими.

Целуя, Гарри ласкал ее полные груди, ее длинные соски, которые мгновенно реагировали на движения его жаждущих пальцев. Он переместил руку на талию и пальцем обследовал маленькую ямочку ее пупка. Он поводил ладонью по бедрам и обхватил упругие полукружия ее ягодиц, притянув их к своему боку. Близко, но не настолько, чтобы слиться с ними.

Она была горячей, влажной и более обольстительной, чем искуснейшая гурия, и он не знал, как долго еще сможет удерживаться. А в голове звучало ее дразнящее «закончить». Господи, как он хотел закончить. Он воображал, как вонзается в нее, глубоко, и плотно, и влажно. Как она закидывает голову, и он видит изгиб ее шеи, омываемый лунным светом. Как он берет в рот одну из ее напрягшихся грудей и сосет ее, а она вскрикивает от наслаждения.

Он задыхался, его тело жаждало освобождения. Ему нестерпимо хотелось прижаться к ней, потому что его пенис уже начинал действовать самостоятельно, тереться о деликатные изгибы, скрывавшие главный приз.

— Пожалуйста, — задыхалась Кейт, извиваясь, как танцовщица в эротическом танце. — Пожалуйста…

Гарри воспринял этот шепот как команду и раздвинул ей колени, проведя по ее ноге от икры до колена и дальше — до мягкого белого бедра, все это время отмечая, как ее дыхание становится все более хриплым и разорванным — как и его. И вот он здесь, горячий, как огонь, скользкий, как грех, уже дрожащий от возбуждения. Кейт задыхалась и издавала жалобные звуки, ее тело находилось в непрестанном движении, пока наконец она не предъявила права на него.

Гарри оставалось ждать. Кейт первой должна почувствовать удовлетворение. Может быть, если она будет очень сильно возбуждена, страх не овладеет ее.

— Кейт, я хочу, чтобы ты была наверху.

Ее движения замедлились.

— Ты хочешь, чтобы я… что?

Гарри ухмыльнулся, его руки уже лежали на ее бедрах.

— Это легко. И насколько я знаю, очень приятно.

Прежде чем она смогла запротестовать, он легко поднял ее, надеясь, что она не станет разоблачать его ложь насчет слабости.

Если бы его попросили назвать основную отличительную особенность Кейт, он бы назвал способность быстро обучаться.

— Так? — спросила она, обхватывая его пальчиками и располагая у входа.

— Боже, да. — Он едва мог дышать. — Теперь скачи на мне.

— Что?..

Прежде чем из нее вырвался вопрос, он сжал ее бедра и потянул ее вниз. Каждая мышца в его теле прочувствовала внезапное тепло, когда он оказался внутри. Его член содрогался и заполнял ее. Он мог бы поклясться, что чуть не потерял сознание от наслаждения. Взглянув на нее вверх, он увидел удивление в ее глазах.

— Скачи, — объяснял он. — Как на лошади.

Кейт опустила голову, ловя его взгляд, как если бы она все еще была не уверена в готовности разделить ощущения, которые явно начинали нарастать в ее теле. Гарри показалось, что на ее глазах заблестели слезы, а потом она уронила голову, и ее волосы защекотали его грудь.

— Кейт, — умолял он, — пожалуйста.

И тогда он увидел это: ее улыбку. Удивленную, радостную, смущенную, как если бы она никогда не испытывала ничего подобного. И как Гарри понял, действительно не испытывала. Удивление все нарастало, как огонь, который распространился внутри ее, и вдруг она начала двигаться. Сначала неуверенно, держа руки на его груди. Вперед-назад, примеряясь к нему внутри себя, оценивая наслаждение от толчков. Уверившись, она осмелела, и вскоре Гарри подумал, что он сейчас умрет от наслаждения. Когда их глаза встретились, на ее губах играла восторженная улыбка.

Гарри обхватил ее за плечи и притянул ближе к себе. Теперь он двигался в ритме с ней, ласкал ее языком, а она доставляла ему удовольствие своими вскрикиваниями и содроганиями, от которых он начал терять представление о действительности.

Он не отрывался от ее губ, пока она не откинулась назад. Лунный свет омывал ее шею, она снова и снова вскрикивала, тело ее трепетало, глаза широко раскрылись. Она едва начала расслабляться, когда Гарри последовал за ней, его тело растворялось в бесконечном наслаждении, он ударял в края ее лона, снова и снова освобождаясь, пока не осталось ни сил, ни неудовлетворенности. И он долго лежал, обнимая Кейт, отдыхавшую на его груди, так что он мог ощущать, как постепенно становится тише стук ее сердца.

— Так вот из-за чего все эти страсти, — пробормотала она.

Гарри хотел сказать ей, как ему жаль, что им потребовалось так много времени для того, чтобы это произошло, но ему не хотелось портить замечательный момент их соединения. Он хотел сказать ей, что повзрослевшая Кейт стала бесконечно более неотразимой, чем Кейт пятнадцатилетняя, гораздо более интересной и такой храброй, что он склоняет перед ней голову. Он хотел сказать ей, что хотел бы только из-за нее остаться в Англии и выращивать тюльпаны. Но не знает, сможет ли. Он даже не знает, хочет ли она этого. После того, что ей пришлось перенести, она заслужила все, чего хочет. И он обнимал ее, прижимал к своему сердцу и прислушивался к ее дыханию.

— И куда мы отправимся после этого? — спросила его она, обнаруживая большую храбрость, чем он.

— Куда хотела бы ты?

Кейт тихонько засмеялась, и он ощутил ее смех в своей груди.

— Я хочу повторить это снова.

Он улыбнулся. Его жезл уже подавал сигналы о своем полном согласии.

— Не хотите ли попробовать в кресле?

Кейт подняла голову, ее глаза расширились.

— В самом деле?

Гарри улыбнулся и снова зарылся в ее волосы.