Попробуем зайти с другого конца:

— А ты там был?

— Я?

— Ты. Я имею в виду, после той истории.

— Честно?

Он снова посмеивался над ней с легкой ехидцей, небрежно под замаскированным превосходством. Как будто просчитывал все ее ходы на четверть часа вперед. Вздохнула и снова поперхнулась, закашлялась.

— Респиратор надень, — посоветовал Красс. — Уже, считай, пришли. Конечно, я туда лазил, само собой. Но, как бы получше выразиться, с переменным успехом.

— Не сработало?

Подставка была, пожалуй, слишком смелая; Эва усилием воли не смотрела на него в упор, стараясь при этом не упустить ни малейшего мимического движения, взгляда, шевеления губ. По его реакции на этот вопрос можно понять многое. Ну?!

Он как раз надевал респиратор. Обернулся: глухая маска. Всего-то. И снова очко в его пользу.

Карниз треугольной крыши над шурфом в нескольких шагах, казалось, нависал не выше, чем на уровне пояса. Но дорожка незаметно уходила вниз; Эва споткнулась на невидимой в пыли пологой ступеньке, — и когда они приблизились вплотную, осталось только чуть наклонить голову. Они вошли под крышу игрушечного теремка, и тут у Красса погас фонарик.

Если б не респиратор, она бы закричала. Абсолютная темнота — и бездонная дыра где-то здесь, под ногами. Шорох камней, сорвавшихся из-под подошвы, чтобы догнать чью-то спину… Резкий крен на краю, и уже ничто не важно, кроме всемирного тяготения, и ничто не спасет, кроме твердой руки на запястье… Миша?!.

Зажегся свет. Ровный, неяркий. Снизу.

Весьма цивилизованный шурф: ни единого камушка по всему периметру площадки, за край которой чуть-чуть выступает крыша, круглое отверстие посередине, идеально гладкие стены, освещенные несколькими рядами лампочек, гостеприимно уходят вниз. Полупрозрачная люлька подъемника, больше похожая на лифт в небоскребе. Красс шагнул туда, не отпуская Эвиного запястья; удобно, даже не надо подавать даме руку. Тем более что у дамы нет особого выбора.

По-прежнему держа ее за руку, Красс левой уверенно ввел программу на пульте в стене. Люлька плавно поползла вниз. На стенах, обшитых светлым покрытием-антистатиком, деликатно светились лампочки, воздух был безветренный и чистый, кондиционированный, открытые части тела покалывало совсем чуть-чуть, и Эва успела удивиться: зачем в таком вот шурфе нужны респираторы?

Красс подмигнул поверх маски. Насмешливо, как всегда… или ободряюще?

Внизу замаячило темное, и она опять удивилась: для дна что-то слишком уж неглубоко…

И тут они ухнули в сплошную пыльную взвесь. Эва зажмурилась и уже не открывала глаз до конца спуска, безвременного, словно телепорт.

Она даже не почувствовала остановки. Красс потянул за руку, и Эва неловко выпрыгнула из люльки, ощутив под ногами довольно крупные камни. Проморгалась. Изумленно покачала головой.

Тут, внизу, шурф был точно такой же, как во времена ее молодости, на заре разработок. Галерея, прорытая в породе, уходила в кромешную тьму: единственным источником света опять стал фонарик Красса, если не считать мерцания сверху, слабого, будто от звезд в туманную ночь. Никакого антистатического покрытия и тем более кондиционеров здесь не наблюдалось и близко. Жар сконденсировался, пыль не стояла столбом лишь из-за легкого движения воздуха: явно не ветроустановки, а просто сквозняк между соседними штольнями. Неужели рабочие и сейчас трудятся в таких условиях? Да нет, не может быть. Наверняка запустение связано с тем, что шурф законсервирован. Она вопросительно взглянула на Красса; тот пожал плечами и обвел пространство непонятным полукруговым жестом.

Затем он направил фонарик в темноту; лучик растворился, словно капелька крови в океанской воде. В этой дыре вполне реально пропасть без всякой оптиграфической аномалии, нервно усмехнулась Эва. Поправила респиратор. Вообще-то раньше рабочие, да и сами разработчики, прекрасно обходились без подобных штук. Маневр, призванный отсечь ее лишние вопросы?

Красс шагнул в темноту. Последовать за ним?.. а какие еще остаются варианты?

Галерея оказалась короткая, слишком короткая для старого шурфа, разрабатываемого с колониальных времен. Уже через несколько шагов луч фонарика уперся в неровную каменную стену. Заскользил по выпуклостям и выбоинам, зерну материнской породы и вкраплениям шоколадных плит обманки, вспыхнул на случайной друзе ведьмина кристалла, потерялся в черной лакуне, снова выбрался на поблескивающее зерно… А вот собственно тезеллита — матового темно-коричневого камня, едва различимого в породе, но уж она-то не разучилась определять его на глаз, — мало. Даже странно, что тут до сих пор держится поле, наверняка остаточный эффект. Всё равно оно слишком слабое, чтобы надеяться на резонанс. Ничего не выйдет.

Стоп. Красс говорил, что работы в шурфе заморозили сразу же, как только пропал тот человек. То есть с тех пор тут не добывали тезеллит. А значит, вся эта история — липа от начала и до конца. Не мог здесь никто пропасть, физически не мог. Вранье. Н-да… Уже что-то: все-таки ей удалось поймать его на вранье, откровенном, наглом, непродуманном. Наверняка здесь вообще нет никакой аномалии. Просто старый заброшенный шурф. Ну и?.. что дальше?

Покосилась на Красса: его глаза, подсвеченные отблеском фонарика, были серьезны и сосредоточены как никогда. На что он рассчитывает? Какова цель всего этого фарса с элементами триллера? Неужели надеется, потерпев неудачу на глазах у нее, Эвы, тем самым вызвать ее на откровенность? Ставка на азарт или, может, ностальгию? Наивно.

Но не более, чем всё то, что они, претенденты, предпринимали до сих пор. Им известно далеко, очень далеко не всё, иначе методы были бы совсем другими. Да ничего они, по большому счету, не знают. Оптиграфическая аномалия, тезеллитовое поле, множественные срезы и, наконец, Ресурс — хаотичные понятия, кружащиеся, словно соринки в воронке воды у стока, ускользающие, неуловимые. Похоже, она действительно единственная, кто знает, как их объединить. А главное, какая досада, она ничего не написала об этом в письмах… кажется. Почти ничего.

— Есть, — сказал вдруг Красс чужим голосом из-под маски.

Эва обернулась.

Тонкий лучик прорезал темноту — до некой невидимой преграды. И, отскочив от нее под острым углом, вычертил в воздухе букву V. Или римскую цифру пять. Или… Красс повел фонариком, и два луча совместились в один, оборванный во мраке, будто разговор на полуслове.

— Отражалка, — прогудел чужой голос.

Чужая маска в темном, чуть маслянистом зеркале.

Эва шагнула вперед и тоже увидела себя — условную фигуру в темной спецовке и респираторе на пол-лица. Про тянула руку, коснулась невесомой пленки. Просто сделать еще один шаг. Так они, наверное, себе это представляют, догадываясь, однако, что это еще не всё. Самое время — и место! — узнать у нее, чего именно им не хватает.

Передернула плечами; банальные мысли почему-то всегда приходят в голову последними. Заброшенный шурф, никто не услышит. Их может быть несколько здесь, в темноте, а возможно, другие спустятся позже. Впрочем, не исключено, что он профессионал в такого рода делах и прекрасно справится сам…