Да, Веснушкиной было трудно – мы видели это, – но она старалась. «Прогулка по воздуху» вряд ли входила в ее обычный репертуар – я не слышал, чтобы Ленора пела эту песню по радио или в записях. Скорее всего, Леночка разучила «Прогулку…» для какого-нибудь конкурса, а может, просто из любви к этой композиции. Но как бы то ни было, исполнялась она Веснушкиной не впервые, и это мог заметить даже неискушенный слушатель. Добиться такой искренности чувств при первом исполнении сумел бы, наверное, лишь высокопрофессиональный певец и уж точно не двадцатилетняя девушка, для которой английский язык не являлся родным.

Я тоже не водил с ним тесной дружбы, но слова песни были не столь замысловаты, чтобы требовать от меня углубленного знания языка Шекспира и Диккенса. Звонкий и наполненный неведомой мне ранее силой голос Леночки пел Держателю и нам о том, как она и ее возлюбленный летают ночью над озаренными Луной земными просторами, любуются проплывающими внизу красотами и получают ни с чем не сравнимое удовольствие. Ни о чем другом в этой незамысловатой песне не пелось. Придать ей изысканную огранку и обратить в сверкающий бриллиант мог только исполнитель, способный выразить пением всю прелесть свободного полета и заставить слушателя поверить, что он тоже умеет летать.

И Леночка справилась с этой задачей. Я не отправился в ночное небо вслед за Веснушкиной только потому, что к моим ногам была прикована тяжелая гиря врожденного скептицизма. Уже в раннем детском возрасте я упорно отрицал существование Деда Мороза, крылатых фей и прочих сказочных персонажей, так что заставить меня поверить в иллюзию крайне трудно. Но, признаюсь, Веснушкиной это почти удалось.

Многие мои сегодняшние товарищи успели удивить меня скрытыми в них талантами и человеческими качествами, каких в обычной жизни я бы за этими людьми даже не заподозрил. Но Веснушкина – это особый случай. Леночка не просто пела нам песню – она сама являлась песней, вся красота которой открывалась только терпеливому слушателю. Полагаю, Паша Тумаков осознавал, каким богатством ему посчастливилось завладеть…

Исполнение короткой «Прогулки по воздуху» без музыкального сопровождения заняло у Веснушкиной не больше двух минут. Допев последний куплет, Леночка потупила взор и отступила на шаг назад. Из глаз ее бежали слезы, но других признаков тревоги девушка не проявляла. Наоборот, сейчас она выглядела куда увереннее, чем за все время нашего безумного путешествия по Ядру. Очевидно, вместе с песней Веснушкина выплеснула из себя все терзающие ее волнения и наконец-то смогла успокоиться. Насчет реакции Держателя она, похоже, не переживала. Если артист сумел выложиться перед публикой по полной, он в любом случае будет чувствовать себя победителем, что бы ни сказали ему по этому поводу критики. Талант – он либо есть, либо нет, и чтобы отрицать его наличие у Леночки, надо было страдать глухотой на оба уха.

– Молодчина, Веснушкина! Вот это я понимаю: искусство! Большой театр! Ла Скала! Ковент, мать его, Гарден! – воскликнул прапорщик и захлопал в ладоши. Мы его охотно поддержали, а особенно Тумаков, зааплодировавший так, что я начал беспокоиться, как бы он, войдя в раж, не переломал себе пальцы. И хоть каждый из нас старался вовсю, все равно это были не те аплодисменты, которых заслуживала Леночка. Но дождаться таковых от блюстителей было, естественно, нельзя, а Рип нашу компанию не поддерживал принципиально. Впрочем, его выжидательная позиция выглядела предсказуемо. Держатель еще не вынес вердикт, и адаптер не хотел давать преждевременных оценок, что могли ненароком разойтись с мнением Пупа.

– Спасибо, – шмыгнув носом, поблагодарила нас Веснушкина и робко улыбнулась сквозь слезы. После чего обратилась к своему разошедшемуся не на шутку кавалеру, который продолжал аплодировать, несмотря на то что мы уже закончили это делать: – Паша, хватит! Утихомирься, прошу тебя!.. Слышишь?

Свинг издал последнее восторженное «Йо-хо-хо!» и угомонился. Я не сомневался, что, если Держатель раскритикует Леночкино пение в пух и прах, Паша наговорит ему такого, от чего даже у Охрипыча уши в трубочку свернутся. А пока, ожидая слова «компетентного жюри», Тумаков заключил подругу в объятья, чему она нисколько не противилась, поскольку как никто из нас нуждалась в поддержке.

Держатель помалкивал. Не иначе, ему нравилось нагнетать на нас напряжение и следить, как мы переживаем эту драматическую паузу. Доводись прежде людям общаться с маявшимися от скуки богами, они – люди – обязательно приравняли бы это общение к таким невыносимым занятиям, как ожидание и погоня. Пуп мог бы томить нас своим молчанием не одно тысячелетие, а затем ляпнуть что-нибудь типа: «А, ерунда, слыхали и получше!» Что поделать, таков он, специфический юмор бессмертных созданий.

К счастью, на сей раз обошлось без шуток, и, поиграв минуту в молчанку, Держатель все-таки заговорил:

– Очень необычно. Я уже пытался гармонизировать звуки в ряде Проекций, созданных мной после Трудного Мира. Но ваши эксперименты в этом плане оказались продуктивнее моих. Очевидно, вы просто тоньше чувствуете звуковые нюансы, поскольку звук – неотъемлемая часть вашей природы и отнюдь не первостепенная – в нашей. Думаю, теперь я могу разрешить ваш спор с Рипом. Скажу так: полученное мной наслаждение от музыки никогда не сравнится с наслаждением, которое дарит нам Свет, но в любом случае ваша музыка оказалась лучше, чем я ожидал… Прогулка по воздуху… Помнится, этому умению я вас точно не учил. Что ж, если вам и впрямь не терпится избавиться от этой условности, могу ее отменить. Но только временно – в качестве маленькой награды за то, что я в вас не разочаровался. Вы заслужили шанс высказать мне просьбу, с которой сюда пожаловали. Наш разговор продолжится в Оси. Моя армия отведет вас к месту нашей встречи. Следуйте строго за ней и не разбредайтесь. Пока на этом все.

После этих слов Пупа полки блюстителей синхронно повернулись кругом, продемонстрировав нам четыре тысячи лысых затылков, затем опять перестроились в походную колонну и тем же бодрым маршем двинули в обратном направлении.

– Что Держатель имел в виду под отменой условности? – спросил я Рипа.

– Именно то, о чем пела ему Елена, – ответил тот. – Мечтали о прогулке по воздуху? Ну так извольте, – он сделал приглашающий жест в сторону окна. – Санкция получена, вот воздух – гуляйте, пока разрешено!

– Кончай паясничать, мужик! – окрысился Хриплый. – Мы с тебя еще спросим за то, что ты нашу Леночку под удар подставил, поэтому лучше не нервируй меня! Быстро говори, чего надо делать, а не то сейчас первый воздух на твердость опробуешь!

– Вот недогадливые! И за что мне такое наказание? Будто других мало! – всплеснул руками адаптер и подошел к краю площадки. – Что тут непонятного? Дали добро гулять по воздуху, значит, вперед и с песней!

– Опять с песней?! – испуганно вздрогнула Веснушкина и еще крепче прижалась к Пашиному плечу.

– Издеваешься, черномордый, да? – с недобрым блеском в глазах полюбопытствовал Охрипыч и шагнул к Рипу, видимо решив его припугнуть. Однако горбун не стал дожидаться дальнейших угроз и резво отпрыгнул назад. То есть прямо в оконный проем…