– Она же не одна, с ней Лаки! Если кто-то только попробует её обидеть, ему придётся иметь дело с драконом. Таких отважных не найдётся. Я бы, например, не рискнул. Кстати, дракон отлично обучен, и это целиком её заслуга. А вот, кстати, и она. Моя дочь Мелисса – полицейский детектив мистер Рэтклифф.

– Здравствуйте, мисс Вудворт. Я бы хотел кое о чём вас расспросить.

– Здравствуйте. Можете спрашивать, но не обещаю ответить. Зависит от вопросов, которые вы зададите.

– Кто-нибудь, кроме вас, летает на вашем драконе? С вами или без вас.

– Нет. Без меня Лаки никого к себе не подпустит. Даже других повелителей. Со мной, наверно, согласился бы кого-нибудь покатать, но не уверена. В любом случае, этого не было.

– Вы часто с ним летаете?

– Если есть возможность, то каждый день. Иногда час, иногда три. Но только когда нет ни дождя, ни тумана. На драконе кабины нет, а мокнуть мне не хочется.

– Вы летаете над поместьем мисс Хильды?

– Это той, которую недавно убили? Я тут повсюду летаю. Лаки очень любит летать. Но в зоны, закрытые для полётов, мы не заходим. Даже не приближаемся к ним. А конкретно то поместье я не знаю. В смысле, не знаю, какое из них принадлежит ей. То есть принадлежало.

– А скажите, мисс Вудворт, во время своих полётов вы видели в воздухе других драконов?

– Нет, не видела. Здесь нет других драконов. Если бы были, я б знала. Вы же имели в виду мои полёты здесь? Потому что мы с Лаки летали и в других местах, и там драконы были. Он должен время от времени видеть сородичей, иначе при случайной встрече может произойти что-нибудь нехорошее.

– Вы меня правильно поняли, мисс Вудворт. А теперь другой вопрос. Вы умеете стрелять?

– Смотря что вы имеете в виду. У папы есть пистолет и ружьё. Он меня научил обращаться и с тем, и с другим. То есть зарядить и выстрелить я могу. Вот попасть – гораздо сложнее. Я иногда стреляю по консервным банкам, так большинство из них, увы, остаются неповреждёнными.

– А могли бы вы стрелять по кому-то или чему-то на земле, сидя на драконе?

– Что вы себе позволяете, мистер Рэтклифф! – возмутился Вудворт. – Вы обвиняете мою дочь в убийстве?

– Папа, не сердись. Я уверена, что мистер Рэтклифф на самом деле интересуется, можно ли вообще стрелять с дракона по наземным целям, а не имеет в виду, что это делаю именно я. Так вот, мистер Рэтклифф, при горизонтальном полёте это почти невозможно. Но ведь дракон может пикировать. С пикирующего дракона, наверно, несложно попасть. Только никто этого делать не будет.

– Почему? – поинтересовался Гас.

– Зачем пистолет, когда есть сам дракон? Надо ли мне стрелять, если по моему слову Лаки прикончит кого угодно огнём? Или, если огонь нежелателен, зубами. Зубы у драконов ого какие! А может хвостом схватить и унести. Только Лаки это не умеет. Я его не учила. А некоторые другие драконы умеют, я сама видела. Это удобно при спасательных операциях. Если дракон хватает лапами, он может сильно человека поранить. Только мало кто сможет стоять спокойно, когда на него дракон пикирует. Так что спасатели редко драконов используют.

На редкость толковая девчонка, подумал Гас. Хотя в четырнадцать уже не совсем и девчонка. Если ей верить, Энни Смит убивали не с дракона. Так что, все мистические закономерности полетели псу под хвост? Или, учитывая контекст разговора, не псу, а дракону? Так легко отказываться от своей версии Гас не хотел.

– Мисс Вудворт, а вы разбираетесь в мистике?

– Не очень. Но думаю, что-то такое всё-таки есть. А почему вы спрашиваете?

– У меня сложилось впечатление, что вы знаете о драконах всё.

– Нет, что вы! Всё о них узнать невозможно! Вот даже Лаки, и то о нём кое-что новое иногда узнаю…

– Ну, тогда, скажем так, ваши познания о драконах обширны и разнообразны.

– Вы меня хвалите, значит, готовитесь сказать мне какую-то гадость. Взрослые часто так делают.

– Даже не думал ни о чём подобном. Я вот почему о мистике с вами заговорил. Вы много знаете о драконах как о живых существах. А мистика оперирует с символами.

– Как это? Я не понимаю.

– Я тоже не понимаю, – присоединился Вудворт.

Я уже один раз объяснял нечто подобное, вспомнил Гас. Блейку. Снова имеем повторение деталей. Нет, мистика здесь присутствует, никаких сомнений! Нужно только правильно понять эти чёртовы закономерности!

– Я приведу пример одного мистического совпадения. Это реальное событие, связанное с делом, которое я расследую. Женщина по имени Леони убивает льва. Понимаете? Львица убивает льва. Но ведь она на самом деле не львица, просто имя у неё такое.

– Я поняла, поняла! Он – настоящий лев, а она – символическая львица! Правильно, мистер Рэтклифф?

– Дело действительно обстоит именно так. Так вот, настоящий дракон в деле уже присутствует. Поскольку есть очень правдоподобная версия, что жертву застрелили сверху, то, исходя из мистики, я считал, что убийца стрелял, сидя на драконе. Но вы меня убедили, что в этом убийстве настоящий дракон не замешан. Других драконов, если верить вам, поблизости нет, ваш Лаки летает только с вами, а подозревать, что стреляли вы, у меня нет ни малейших оснований. Тогда, чтобы не нарушить мистическую закономерность, я вынужден предположить, что в убийстве использовался символический дракон. Вот я и хочу спросить вас, мисс Вудворт, кто такой или что такое, по-вашему, символический дракон? Что или кого можно так назвать?

– Я слышала о пулемёте «Дракон».

– Хорошая идея. Но выстрел был один.

– Человек с фамилией или прозвищем Дракон.

– Среди подозреваемых такого нет.

– Ой, как интересно! Ну, вы и задачку задали, мистер Рэтклифф! Это получается, я по-настоящему участвую в расследовании убийства, да?

– Задачка, может, и интересная, но вот решения я, к сожалению, не вижу.

– Мой учитель говорит, что если на вопрос не находится ответа, значит, вопрос поставлен неправильно. Нужно его переформулировать.

– Это по какому предмету такой учитель?

– Да по всем. У меня один учитель. Я сказала папе, что не хочу ходить в школу, и папа нанял мне учителя, который занимается со мной дома.

– Разве так можно? – удивился Гас.

– Конечно. Если у кого-то столько денег, как у моего папы, то можно всё. Ну, или почти всё.

– Теперь понимаете, что я имел в виду, говоря о деньгах и морали? – грустно поинтересовался Вудворт.

– Забудем пока о деньгах и морали! – предложил Гас. – Что не так с моим вопросом?

– Ну, вы же ищете символического дракона и не находите. А может, его и нет? В вашем примере лев настоящий, а львица символическая. Это очевидно. Общее слово тут «лев». Но почему во втором случае вы решили, что общее слово – «дракон»?