В некоторых из пригородных борделей Торрио жило от сорока до шестидесяти девушек, работавших в три восьмичасовые смены. Самыми большими были «Форт» в Стикни, где девушек было шестьдесят, и кабак «Клен» возле Форест-Вью, где их работало пятьдесят. Власть Капоне в Форест-Вью была уже тогда столь близка к абсолютной, что городишко прозвали «Капоневилль». «Форт» служил не просто борделем, но еще и схроном, где находился склад оружия и где можно было спрятаться от полиции. Когда полиция Чикаго явилась туда с обыском в процессе расследования убийства в 1926 году помощника окружного прокурора Уильяма Максвиггина, то там был обнаружен разветвленный лабиринт потайных ходов и комнат. Одна из таких комнат была выложена пробковым деревом, устлана мягкими тканями и снабжена удобными кушетками, стульями, переговорной трубой и кухонным лифтом. Прячущийся там преступник мог смотреть в нижние залы сквозь смотровые отверстия, выходившие с другой стороны в глаза нарисованных на потолке женщин. В нескольких местах полиция обнаружила в стенах тайники, где содержались в больших количествах динамит, ружья, обрезы, бомбы, автоматы и боеприпасы.

Благопристойные граждане Форест-Вью, не в силах противостоять Торрио и Капоне, несколько лет безрезультатно посылали свои петиции властям округа Кук, в которых они требовали закрыть кабак «Клен». В конце концов они были вынуждены взять дело в собственные руки. После обыска в «Форте» Аль Капоне, сменивший к тому времени Торрио на посту главы синдиката, закрыл «Клен» с явным намерением открыть заново позже, когда уляжется волна общественного возмущения. Однако на рассвете 30 мая 1926 года к «Клену» подъехали три автомобиля, из которых выскочила дюжина местных активистов, быстро окруживших здание. Негр-охранник не смог оказать им достойного сопротивления, они взломали двери и подожгли здание в нескольких местах. Из Бервина и других городов были вызваны пожарные расчеты, но прибывшие пожарные даже не стали тушить огонь, хотя и приготовили шланги, следя лишь за тем, чтоб огонь не перекинулся на соседние здания. На требования представителей Капоне спасти сгорающий кабак пожарные отвечали, что им нельзя расходовать воду.

Будучи уже самым крупным торговцем женщинами в США, получая от проституции ежегодно не меньше ста тысяч долларов, в конце лета 1920 года Джонни Торрио взялся за организацию торговли спиртным и пивом в Чикаго и округе Кук. Он много и подолгу совещался с главарями основных банд и убедил их отказаться от грабежей, хотя бы на время, и переключить все усилия на бутлегерство. Он пообещал им несметные прибыли, и более чем исполнил свои обещания. Торрио заключил союз с Джозефом Стенсоном, членом известного рода, и взял под свой контроль пять пивоварен, которыми, по данным уголовной экспертизы Иллинойса, Стенсон управлял совместно с Терри Драгганом и Фрэнки Лэйком – главарями «Долинной банды» и поверенными головорезами Мориса Эллера, попечителя Санитарного округа Чикаго и политического босса Двадцатого округа. С помощью делового опыта и связей Стенсона Торрио приобретал все больше пивоварен. Одни он выкупал, другие – арендовал, лишь немногие оставались в руках своих первоначальных владельцев – в этих случаях Торрио со своими гангстерами «прикрывал» их, выступая в качестве собственника и принимая на себя всю ответственность.

Торрио в общем следил за всеми этапами торговли спиртным, но для облегчения своей работы разделил город и округ на сферы влияния, в каждой из которых доминировал вожак одной из союзных банд, под руководством которого работали уже его люди. Мало кто из этих вожаков лично владел или управлял пивоварнями или перегонными фабриками, в основном товар они получали от Торрио, а сами занимались по большей части продажей, отработкой поставок, защитой экспедиторов, запугиванием владельцев салунов, закупавших товар не у синдиката, и карательными экспедициями против похитителей товара и конкурентов, рискнувших вторгнуться на территорию Торрио. Север Чикаго был отдан во власть Дайону О'Бэньону, главе прославленной банды разбойников и взломщиков. Вест-Сайд был частично предоставлен Терри Драггану и Фрэнки Лэйку, а оставшаяся часть, включая пригороды, уже напичканные борделями, управлялась напрямую людьми Торрио под началом Гарри Касика, Аль Капоне и Фрэнки Поупа, которого иногда называли «газетчик-миллионер». Часть юга Чикаго оставалась под непосредственным управлением Торрио, а оставшуюся часть поделили между собой Денни Стэнтон, Ральф Шелдон, поляк Джо Салтис, один из более-менее честных владельцев салунов в Джолье, и Фрэнк Макэрлайн, которого уголовная экспертиза Чикаго назвала «самым жестоким убийцей изо всех, кто когда-либо в Чикаго нажимал на спусковой крючок». Излюбленным оружием Макэрлайна был обрез, заряженный множеством железных обрезков; он не знал ни страха, ни жалости, ни сострадания.

Когда все союзные обязательства соблюдались, под командованием Джонни Торрио находилось от семисот до восьмисот самых жестоких бойцов, которые когда-либо собирались в одном городе. Как сообщает известный чикагский журналист Джеймс О'Доннел Бернетт, девяносто пять процентов из них имели иностранное происхождение, причем восемьдесят пять процентов от этих девяноста пяти были итальянцами или сицилийцами, десять – евреями, а из оставшихся пяти процентов большую часть составляли ирландцы. Процентов сорок от этих бандитов были выпущены из тюрем Иллинойса за три года Комиссией штата по помилованиям.

Самыми влиятельными из независимых гангстеров, которым Джонни Торрио не предоставил в управление никакой территории, были четверо братьев О'Доннел – Эдуард, Стив, Уолтер и Томми. Их называли еще «южными О'Доннелами», чтобы отличать от Майлса и Клондайка О'Доннелов, которые не приходились им родственниками, но тоже были преступниками и преуспевали на этом поприще в Вест-Сайде и пригороде Сисеро. Скорее всего, им ничего не досталось при разделе пирога по той причине, что старший из четверых братьев, Эдуард, известный под именем Спайк, во время введения сухого закона оказался в тюрьме в Джолье, будучи пойманным на том, что средь бела дня пытался ограбить сберегательный банк «Стокъярд». Преступная карьера Спайка О'Доннела началась с самого детства – он успел побывать карманником, взломщиком, разбойником, грабителем. Он убил с полдюжины человек, дважды был судим за убийство, а еще несколько раз дело не доходило до суда. Вместе с тем это был глубоко религиозный человек, и даже возможность хорошо поработать, убив, например, кого-нибудь или ограбив, не могла заставить его пропустить воскресную службу в католическом соборе Святого Петра.

В отсутствие своего одаренного вожака О'Доннелы представляли собой лишь группу заурядных грабителей и убийц; около года они слонялись вокруг «Четырех двоек», удовлетворяясь теми крохами, которые перепадали им со стороны Торрио и Капоне. Но дела клана пошли на поправку, когда губернатор Лен Смолл условно-досрочно выпустил Спайка О'Доннела под поручительство шести сенаторов штата, пяти представителей штата и судьи уголовного суда округа Кук. В течение нескольких месяцев после возвращения Спайка в Чикаго О'Доннелы угнали несколько фур с пивом, принадлежащих Торрио, привезли из Нью-Йорка убийцу по имени Генри Гасмиллер и наняли с десяток головорезов, по большей части имеющих условные сроки, в качестве водителей грузовиков, охранников и торговых агентов. Сделав это, Спайк О'Доннел договорился с судом Джолье и начал поставлять пиво по территории юга города, отданной под протекторат Джо Салтису и Фрэнку Макэрлайну. Его торговые агенты находили точки сбыта и посредством избиения и всяческого запугивания владельцев салунов – этот метод установления торговых отношений изначально придумал как раз О'Доннел, но другие главари банд очень быстро переняли сей полезный опыт – вскоре создали, по словам Спайка, «славный небольшой бизнес».