Я насчитала пять. На дороге за пределами отеля разнесся гул не менее пяти мощных винтовок. Они заряжались, наполняя свои камеры потоком концентрированной энергии. Их жужжание нарастало до тех пор, пока у меня в голове не начало звенеть, и казалось, что у меня между зубами застряли шершни.

Потом винтовки вдруг выстрелили.

Все изменилось в мгновение ока. В одну минуту я просто пыталась облегчиться, а в следующую — упала, полуголая, к ближайшему укрытию.

Снаружи был полный хаос. Бело-голубые вспышки освещали улицу; куски кирпича и известки со стен. Блуждающий луч пробил себе путь через пустое окно и прошел сверху.

Я ощущала жар на тыльной стороне голых ног — это было как повернуться к солнцу. Луч ударился о стену и взорвался, оставляя след размером с мою голову.

Это были не старые винтовки, а настоящие. Мы были прижаты, в меньшинстве. У Уолтера были серьезные проблемы — если он еще не погиб. Высунуть голову в дверной проем было бы приглашением снести ее. Мой лучший шанс — добраться до крыши.

Я порвала комбинезон на ногах и туго обвязала рукава вокруг талии. Я поползла, направляясь к углу, где стоял беспорядочный пистолет Уолтера. У меня все еще был револьвер, но я израсходовала большую часть заряда, уничтожив Брендона. Теперь у меня осталось всего пятнадцать процентов энергии в кристалле — и этого было мало для борьбы.

Я карабкалась по комнате, уклоняясь от лучей и морщась от града тлеющего гравия. Пыль покрыла мой язык; в воздухе пахло дымом и горелым пластиком. Я пыталась следить за тем, сколько выстрелов делали Граклы, пытаясь угадать, когда они потеряют заряд. Но я не могла сосредоточиться.

Боялась, впервые за долгое время.

Жозефина была прислонена к стене, ее огромный ствол был направлен на крышу. Она весила больше, чем я думала, даже больше, чем должна была. Часть меня беспокоилась, что с ней было не так, в то время как остальная часть неслась вверх по лестнице.

Я перешагивала по две за раз. Мои ботинки сильно шлепали по ржавым ступеням, и я ощущала, как вся лестница раскачивалась из стороны в сторону. Но на улицах было достаточно шумно, и я не думала, что Граклы меня слышали.

К тому времени, когда я достигла площадки третьего этажа, я уже запыхалась. Пот катился по моему лицу, а легкие будто схватил дьявол. Пытаясь отдышаться, я выглянула в окно.

Граклы стояли на повороте улицы, вне поля моего зрения. Их выстрелы не имели направления: лучи вырывались из кузова грузовика веером, пробивая зияющие окна и оставляя обугленные следы на кирпиче. Никаких следов Уолтера. Если он был умным, то лежал где-то на брюхе с руками над головой…

Нет.

Я не могла в это поверить, но он шел: бежал по улице, сунув руки в карманы, жевал — не переживая из-за того, что Граклы взрывали все вокруг него к чертям. Куски здания падали, а лучи летели достаточно близко, чтобы опалить верхнюю часть его зеленоватой шляпы. Но Уолтера, похоже, это не волновало. Будто он ослеп, оглох и онемел.

Черт возьми, Уолтер.

Зараза.

Мне хватало дыхания, чтобы подняться на последний лестничный пролет. Между мной и крышей была дверь, но она настолько проржавела, что ее было просто выбить ногой. Я вышла, щурясь, когда солнце ударило меня по глазам. И, может, потому, что я ослепла, я не заметила гнилого пятна перед собой.

Моя левая нога пробила крышу, разрывая штаны комбинезона и царапая меня до бедра. Жозефина тянула меня вниз, и я упала с головой. Мои зубы щелкнули, я тяжело рухнула на подбородок. Была секунда, когда я парила на краю сознания — но я как-то держалась.

Я медленно вытащила ногу из крыши. На внутренней стороне бедра был длинный порез. Он был неглубоким, но жалил, как огонь. Что-то теплое щекотало мне горло, и я поняла, что расколола себе подбородок. Я прижала рукав к потоку крови и пыталась остановить его.

Было больно. Я была поранена и ушиблена, но боль меня пробудила — прояснила голову.

Что-то охладило мою кровь, когда я снова встала на ноги. Внизу все стихло: ни стрельбы, ни вспышек. Всего несколько слабых струек дыма. Я подошла к краю крыши, присела, стараясь, чтобы солнце не светило мне в спину. Свет прикроет меня, если кто-нибудь из Граклов вздумает поднять голову.

Один из них говорил. Я не могла его понять, но он звучал как лидер. Я с облегчением услышала ответ Уолтера:

— Что?

Жозефина не была предназначена для кого-то моего роста. Я продела руку через изъеденный молью ремешок и использовала его, чтобы удерживать локоть. Затем я опустила длинное дуло над уступом и попыталась понять, что делали Граклы.

Они оставили свой грузовик позади себя и замкнули Уолтера в кольцо. Он сплюнул на землю нитки коричневой слюны, как всегда спокойный и беззаботный. Граклы носили шлемы с темными оттенками и черную ткань, закрывающую рот. Я не могла прочитать ни их слов, ни их выражений. Но, несмотря на то, что своими лучами они устроили небольшие пожары по всему городу, они, похоже, не были заинтересованы в том, чтобы причинить вред Уолтеру.

По крайней мере, пока.

Пока они разговаривали, мне нужно было несколько минут, чтобы привыкнуть к Жозефине. У меня не было возможности выстрелить из нее, и моим единственным ориентиром был раз, когда Уолтер пытался подстрелить канюка со столба забора. Он очень сильно промазал — и я надеялась, что это было только потому, что он был пьян, и Жозефина тут была ни при чем.

Мне бы хотелось немного освоиться. Но дела с Граклами почти вышли из-под контроля: предводитель шагал к Уолтеру, и с каждым шагом его голос становился все громче. Он тыкал пальцем в середину груди Уолтера — вероятно, надеясь напугать его.

Но он получил только это смешок.

Ага. У кого-то дела пойдут очень, очень плохо. И моя работа состояла в том, чтобы этот кто-то не был Уолтером.

Я быстро нашла свою цель: гракл на дальнем конце кольца, который не сдвинулся ни на дюйм. Остальные ходили или раскачивались, а он стоял так, будто у него были шесты вместо ног. Я сделала глубокий вдох и перевела взгляд Жозефины на середину его груди, пытаясь не обращать внимания на то, что длинная полоска самодельного клея Уолтера стекала по трещине в стволе.

«Боже, помоги мне».

Гракл был в доспехах. Выстрел в грудь не убил