вдруг другие – лёгкие, как мотыльки, леденящие, как гибель. Хрупкие льдинки падали на серебро травы, светлый песок на берегу озера, на волосы Экталаны и золотые пряди Аринэли.

– Что это? – тихо спросила Экталана, запрокинув голову в небо, глядя на кружащийся танец белых звёздочек, летящих с высоты.

– Это снег, девочка, – ответила Аринэль, ловя узорчатые снежинки на протянутую ладонь.

– Знаю… Но в Элтлантисе не бывает снега! Здесь вечное лето! – удивлённо возразила княжна.

Аринэль посмотрела, как тают снежинки от тепла её руки, и сказала негромко:

– Но больше нет Элтлантиса, моя девочка. Грядёт зима…

Последний эльфийский закат

И так долго ждать воскрешения

Не достанет ни дат, ни лет.

Мне досталось листвы кружение

Да осенний свет,

Да в квартире окна холодные,

И на сердце тьма.

И бреду, от всего свободная,

Как дневная луна.

М.Князева

Исчезла Аринэль, лишь золотое сияние, помедлив, осталось на несколько мгновений, мерцая в воздухе солнечными лучами.

Экталана осталась одна.

Какое-то время она просто стояла, отрешённо смотря на тёмную гладь озера, потом склонилась к целебной воде, смывая кровь с рук и усталость с прекрасного, но печального лица.

Прозрачная целительная влага ещё хранила летнее тепло и напитала душу миром и спокойствием.

Но ветер, гнавший с севера хмурые тучи, уже веял зимним холодом. Листья в серебряных кронах на глазах наливались осенним золотом. А снег кружился в дивном танце и бесшумно ложился на землю лебяжьим пухом. Он приносил с собой странную неживую тишину: словно весь мир вокруг погружался в волшебный сон, и даже птицы умолкли – быть может, и они покинули Элтлантис…

Сияющая серебром Экталана брела по лесу в полном одиночестве. Руки её скользили по гладкой коре деревьев, касались тонких ветвей орешника, высоких густых трав… Княжна Эльфийской Долины прощалась со своими владениями, пытаясь запомнить каждый листок на дереве, каждую былинку, каждый ручеёк и изгиб тропы.

Лесные тропы вывели пророчицу к Белому Дворцу. Она вошла и туда, обходя каждый зал, подолгу глядя на каждую вещь. В своей комнате она сняла серебряную кольчугу и оставила на ложе. Больше она не была воином и не желала им быть!

Потом она вышла под свод небес, и её встретило Древо Памяти.

В тишине наступавшей зимы, как сверкающие слёзы, слетали с ветвей Кэнтрианэ его золотые листья. Вечное Дерево, Соединяющее Миры, не менявшее своей листвы с начала времён, сиротливо и зябко кутало могучие корни в собственные сокровища. А ветви уже чернели, обнажённые, поникшие, усталые. Они теряли свои листья, похожие на чьи-то ладони, но бледные, как диск Луны.

Экталана села у корней Кэнтрианэ, и золотые мотыльки, падая с его ветвей, кружась, ложились на её колени. Княжна закрыла глаза, откинула пепельную прядь с лица и погрузилась в странную полудрёму.

Она не спала, но пред её внутренним взором вставали яркие видения – картины древних легенд и эльфийских преданий. Пред глазами Экталаны проходили события и герои, начиная с того дня, когда эльфы только явились в этот мир.

Они проносились, как падающие звёзды – яркие, величественные, прославленные! Герои и битвы…

Война восточных эльфов с вторгшимися на их земли племенами, которые после основали Остенград. Союз Мангара и Элдинэ, война с Геланом Чёрным. Светозарные Огин и Лаудус, великий Галедан, влюблённый в светлую красавицу Каэллу, победа над Злом и их разлука. А потом пожар Джалисона, и бегство маленькой девочки в полыхающем саду.

Свадьба её отца – Великого князя.

Экталана улыбнулась во сне, любуясь Эктавианом и Элинэлью. Её родители были так красивы и так беспечно счастливы, когда танцевали под летней луной и пели песни, и слушали песни других.

Здесь была и юная девочка Мара, с любовью глядевшая на своего будущего мужа Лиарина, но счастье к ним придёт только много лет спустя.

И это тоже видела Экталана: долгие скитания Мары Джалины, и людей, таких разных, с которыми ей пришлось столкнуться.

Она видела сражение в Эльфийской Долине, видела, как её родители и предыдущие правители пробудили магию Кэнтрианэ, и в мир явились Герои-Призраки. Она видела Великую Битву на Каран-Геланской равнине, смерть её предка Элирана, победу её отца, и возлюбленного Киралейна, и всех их друзей. Гибель чародея Катараса, и поединок Элькит и Каргионы.

И многое другое: празднование той победы, строительство Ринайграда…

И уже новые горькие видения проплывали мимо… Гибель западных эльфов, налёт на общину Малигели, гибель отряда Сальяды, казнь Соколицы и Литея, убийство Лонгира, нападение на Элтлантис, прощание с отцом и правителями.

А ещё снилось Море, и оно звало…

Экталана открыла глаза, распахнула бездонные чистые озёра, только кисточки ресниц дрогнули, отбрасывая тени.

Солнце клонилось к закату. Казалось, она уснула лишь на несколько минут, но мир вокруг изменился так, словно прошли столетия.

Невысокие холмы, затянутые изумрудным мхом – потаённые могилы павших воинов – уже заметно припорошило снегом. Лес почти облетел и зиял чуждой, незнакомой пустотой. Сплетённые из эльфийского плюща шатры осели, потеряли форму, и теперь Город-Зелёных-Шатров напоминал скорее густые заросли терновника, переплетённого лесными лианами.

И даже Белый Дворец утратил жилой вид – в нём больше не было окон и дверей. Замок эльфийских правителей превратился в монолит остроконечных белых скал. Очертания мраморной твердыни, в самом деле, напоминали силуэт замка, но никому бы и в голову не пришло, что внутри огромного камня, когда-то была пустота, и он служил домом многим поколениям властителей Элдинэ.

На самой вершине Кэнтрианэ одиноко горели золотом, шелестя на ветру, два крохотных замёрзших листочка.

– Пора в путь, дитя моё! – раздался мягкий голос Аринэли за её спиной.

– Я готова, моя госпожа, – оборачиваясь, кивнула Экталана. – Это место сохранит память о нас, и желающий знать прочтёт однажды летопись времени, если сердце его поймёт и услышит… А мы теперь можем уйти.

Аринэль подала ей тёплую руку, и Экталана вложила в неё маленькую хрупкую ладонь. Сияние вокруг эльфийских пророчиц стало ярче.

Ветер, дохнувший им в лицо, переплёл между собой длинные пряди золотых и пепельно-серебристых волос и развеял, как туман, их бледные силуэты.

И только два последних листочка сорвались с вершины Кэнтрианэ, и, танцуя, умчались вдаль.

Так ушли последние из эльфов…

***

Экталана крепче сжала ладонь Аринэли.

Морской бриз ударил в лицо свежестью и прохладой. Они стояли у самой кромки прибоя, и белая пена волн омывала их ноги. Взволнованное и прекрасное Море осыпало брызгами обеих эльфиек. И Экталана ловила солёные капли бархатом губ, и