Одним из самых крупных агентов-источников в период 20-х — начала 30-х гг… привлеченных к сотрудничеству с разведкой, был Владимир Федорович Петров — «Дипломат» (401-й). Петров родился в 1896 г. в Иркутске, русский.

Из учетной карточки, заведенной на него в Разведуправлении 11 марта 1926 г., следует:

«401-й — бывший ротмистр царской армии, окончил училище правоведения. Отец его был крупным промышленником на Урале, работал у Колчака и состоит у японцев в качестве инженера. Один из братьев находится в Париже; в Америке живут родственники. "Дипломат" в совершенстве владеет немецким и французским языками, неплохо знает английский язык. Работает в японской военной миссии в Берлине. С советской разведкой связан с лета 1923 г. Передает нам в копиях дипломатическую переписку (меморандумы, ноты, коммюнике, запросы) между странами Антанты. Регулярно представляет месячные экономические и политические доклады о положении в Германии, получаемые от японского агента в германском министерстве иностранных дел, имеет отличные связи в белогвардейских кругах в Берлине: связан с контрольной комиссией. Получает сведения о деятельности союза балтийских воинов, а также о работе объединенных национальных союзов. Хорошо знаком со многими офицерами рейхсвера… Может быть использован для вербовки, однако на это соглашается только за особое вознаграждение. В последнее время им завербован для нашей работы один из директоров "Дойче Веерке" (крупнейшая судостроительная компания Германии, на которой закладывались надводные и подводные корабли для германских ВМС. — Примеч. авт.). В то же время 401-м завербованы для японской разведки два агента: начальник германской морской разведки, национал-социалист, капитан морской службы (с нами непосредственной связи не имеет), дает следующие материалы: документы иностранных разведок и германской разведки по военному флоту, сведения Красной армии, обзоры морской авиации, политические сведения о “большой политике", преобладают материалы военного характера; и английский разведчик Эллис — бывший английский консул в Берлине; в данное время возглавляет английское разведывательное бюро в Вене, которое ведет разведку против Германии, Италии. Чехословакии, Румынии. Венгрии и СССР. Связь поддерживается через 401-го…»

Другая запись в учетной карточке сделана спустя пять лет после первой записи — 23 апреля 1931 г. и свидетельствует об активной работе «Дипломата»: «В настоящее время Дипломат является самостоятельным разведчиком, находится в тесной связи с немецкой разведкой и. возможно, имеет связь с японцами. Имеет своих агентов среди французов в Берлине: имеет связи в германском министерстве иностранных дел; связан с немецкой контрразведкой и немецкой разведкой через морское отделение. Имеет связь с бюро французского военного атташе в Риге, откуда получает шифры французского военного министерства, документы о латвийской армии и армиях других прибалтийских стран; связь с берлинскими финансовыми кругами (с банком Гольдшмидт-Данатбанк, через которое имеет возможность получать личные письма советника немецкого посольства в Москве): кроме того, дает сведения по германской промышленности».

За восемь лет работы — с 01.10.1924 г. по 1931 г. включительно от Петрова был получен 2291 материал, из которых 85 % оценивались как весьма ценные и ценные. Связь Петрова с разведкой нескольких государств — японской, английской, французской и немецкой — привела к тому, что ему был приклеен ярлык «международного шпика» и получаемая от него информация нередко ставилась под сомнение. На этой почве с ним происходили серьезные конфликты. А.Л. Шипов, непосредственно руководивший работой Петрова, писал по этому поводу:

«Дипломат с годами развивал свои связи, менялось его личное и общественное положение. он требовал к себе иного отношения, а мы никак не хотели изменить наше отношение к нему, как к “международному шпику", работавшему на нас только ради денег. Он считал, что давал нам материалы дипломатического характера, происхождение которых не вызывало сомнения, мы же неоднократно (почта регулярно один раз в год) обвиняли его в том. что он дает нам материалы “дезинформационного характера”, отражавшие “инспирацию" французского, японского и польского правительств, специально направленную против СССР…» «Во всяком случае я не помню такого случая, чтобы мы могли предъявить агенту конкретное, подтвержденное фактами, обвинение в том. что его материал действительно оказался дезинформацией». Более того, «никаких данных или предположений о принадлежности 401-го — Дипломата к германской и японской разведкам» в имеющихся материалах отражено не было.

Связь с Петровым по нашей инициативе в марте 1935 г. была временно (на 3–4 месяца) прекращена, но больше не восстанавливалась. Правда, в 1937 г. ставился вопрос о восстановлении с ним связи, однако массовая чистка, которая проводилась в центральном аппарате, сделать это не позволила.

Характерно, что дважды — в конце 40-х и середине 50-х гг. руководством ГРУ поднимался вопрос о восстановлении связи с Петровым.

В декабре 1922 г. помощник начальника Разведывательного отдела Я.К. Берзин специально докладывал комиссару Штаба РККА С. Данилову об активном привлечении для решения разведывательных задач бывших офицеров царской армии, оказавшихся за границей в эмиграции. В частности, он писал: «Ввиду того, что в Румынии, как и в Константинополе, Разведывательному отделу в его работе приходится и придется пользоваться русскими работниками. бывшими белыми офицерами, положение которых для них весьма неясно, необходимо разрешить следующее: нельзя ли числить всех бывших белых офицеров — наших работников, фактически состоящих в рядах Красной армии… Многие упоминаемые работники боятся за свою участь при возвращении в Советскую Россию — Врангеля они ненавидят, а Советская власть их еще не признает. Это угнетает многих…» «Необходимо дать людям моральный стимул к работе. — считал Берзин. — Необходимо играть и их патриотизмом — не только деньгами». Рекомендации Берзина не были приняты. Однако по его личному представлению часть бывших офицеров, сотрудничавших с разведкой (в том числе уже упоминавшиеся бывшие генералы Секретев, Гравицкий, Тиманов), могли вернуться на родину из эмиграции.

Особые отношения СССР с Германией, в том числе в военной области, наложили существенный отпечаток на организацию разведывательной работы на территории Германии. Так, в 1921-м при нашей миссии в Берлине было учреждено Заграничное представительство Региструпра, получившее название Берлинского руководящего центра, «для объединения контроля и руководства всей западноевропейской сетью». К концу 1922 г. сотрудникам Берлинского центра удалось завербовать 115 агентов. Сравнительная легкость привлечения к агентурному сотрудничеству объяснялась внутриполитической обстановкой как в Германии, так и в странах Западной Европы, а также в целом внешнеполитической обстановкой на континенте, где экономическая и политическая жизнь еще не вошла в нормальное русло. Конечно, при таких темпах вербовки в агенты зачислялись люди, ценность которых в разведывательном отношении была весьма сомнительна.

Руководство Разведупра предпочитало использовать Берлин для постановки разведывательных задач агентуре из других стран. Так, Берзин в марте 1930 г. доносил Ворошилову: «Во исполнение Вашего приказания — изыскать нелегальные пути приобретения образцов вооружения — мною был вызван для переговоров в Берлин один американец, который связан с нашим нелегальным аппаратом и который имеет большие связи с Кристи. Виккерсом. Шнейдером, Крезо и Шкода. В результате переговоров удалось выяснить, что конкретно он может купить один экземпляр танка “КРИСТИ” образца… если обеспечить его отправку на нейтральный адрес…»