потоплены – без предупреждения и без попытки оказать помощь или пощадить тех, кто находился на борту, – суда дружественных, нейтральных стран и противников.

Даже плавучие госпитали и корабли, которые везли помощь обездоленному и исстрадавшемуся народу Бельгии – несмотря на то что право беспрепятственного прохода через запретные зоны предоставило им само германское правительство и на них были хорошо различимые опознавательные знаки, – были так же безжалостно и беспринципно потоплены.

Я не сразу поверил, что такие вещи могли быть на самом деле совершены каким-либо правительством, прежде соблюдавшим гуманные принципы цивилизованных государств. Международное право родилось из попытки создать некий закон, который соблюдался бы и уважался на морях, где ни одно государство не имеет права господствовать и где пролегают самые свободные пути в мире.

И этот минимум прав германское правительство отмело под предлогом необходимости возмездия и потому, что у него не было оружия, которое оно могло бы использовать на море, кроме того, которое невозможно применить, как они его применили, не развеяв по ветру все моральные принципы гуманности и уважения к договоренности, составляющие основу взаимодействия в мире.

Я думаю сейчас не о материальных потерях, даже если они безмерны и тяжелы, как эти, а только о бессмысленном массовом уничтожении мирных людей – мужчин, женщин, детей, – чьи занятия всегда, даже в мрачнейшие периоды современной истории, считались невинными и законными. Материальные потери могут быть возмещены, жизни мирных и невинных людей невозместимы. Подводная война, которую Германия ведет сейчас против торговли, – это война против человечества.

Это война против всех народов. С глубоким волнением мы узнали о том, что были потоплены американские суда, отняты жизни американцев. Но точно так же были потоплены и исчезли под водой корабли и граждане других, нейтральных и дружественных государств. Там все были равны.

Это вызов всему человечеству. Каждое государство должно само решить, как на него ответить. В решении, которое мы принимаем для себя, нужно руководствоваться сдержанностью и здравым смыслом, что свойственно характеру нашего народа и нашей политике в целом. Не следует принимать опрометчивое решение. Нашими побуждениями должны быть не месть и не победоносное отстаивание физического могущества государства, но защита прав человека, за которые только мы и боремся.

Обращаясь к Конгрессу 26 февраля, я думал, что будет достаточно подкрепить оружием свои права нейтрального государства, защитить от незаконного насилия свое право на свободу в морях и свое право обеспечить безопасность нашему народу.

Но теперь очевидно, что вооруженный нейтралитет неприменим…

Глубоко осознавая серьезность, даже трагичность своего решения и всю полноту связанной с ним ответственности, но твердо намереваясь исполнить то, что считаю своей государственной обязанностью, я предлагаю Конгрессу объявить, что курс, проводимый в последнее время имперским правительством Германии, – фактически не что иное, как война против правительства и народа Соединенных Штатов, и формально закрепить навязанный нам статус воюющей стороны, а также принять неотложные меры как для укрепления безопасности страны, так и для того, чтобы всей своей мощью и всеми своими ресурсами вернуть правительство Германской империи в границы закона и закончить войну…

Принимая все эти важнейшие меры, мы должны очень ясно осознавать – и сделать так, чтобы весь мир очень ясно осознал, – наши мотивы и цели. Мое собственное мышление не изменилось под влиянием печальных событий последних двух месяцев. Полагаю, они также не могли изменить или ожесточить мышление целой нации.

«Нашими побуждениями должны быть не месть и не победоносное отстаивание физического могущества государства, но защита прав человека, за которые только мы и боремся»

Сегодня я думаю о том же, о чем думал, обращаясь 22 января к Сенату и 26 февраля к Конгрессу.

Как и тогда, наша цель сейчас – защитить жизненно важные принципы мира и законности во всем мире от самовлюбленной автократической власти и выработать единые цели и действия, гарантирующие соблюдение этих принципов, вместе со всеми по-настоящему свободными и независимыми народами мира.

Нейтралитет перестает быть возможным или желательным, когда под угрозой мир во всем мире и свобода его народов, а угроза миру и свободе исходит от автократических правительств, за которыми стоит сила, подвластная только им самим, а не их народам.

Мы видим, что нейтралитет в таких обстоятельствах невозможен…

Мы не ссоримся с германским народом. Мы относимся к нему сочувственно и дружелюбно. Германское правительство развязало войну не по воле народа. Оно сделало это без ведома и согласия народа.

Народу навязали эту войну, как навязывались войны в старое недоброе время, когда у людей не спрашивали согласия их правители – войны развязывались и велись в интересах династии или узкого круга амбициозных людей, привыкших использовать ближних в качестве пешек или инструментов.

Мы отвечаем на этот враждебный вызов, зная, что правительство, применяющее такие методы, никогда не станет нашим другом…

Сейчас, когда факты уже не скрываются за покровом лживых отговорок, мы рады бороться за абсолютный мир во всем мире и за освобождение его народов, в том числе германского, за права больших и малых стран и зa право для всех людей выбирать свой образ жизни и повиновения.

«Справедливость важнее мира, и мы будем сражаться за то, что всегда было близко нашим сердцам, – зa демократию»

Демократии нужна безопасность во всем мире. Мирное состояние должно покоиться на проверенных принципах политической свободы…

Это и есть моя горькая и тягостная обязанность, джентльмены Конгресса, которую я исполнил, обратившись к вам. Возможно, впереди у нас долгие месяцы огненных испытаний и жертв. Это самая ужасная и разрушительная из всех войн, когда, кажется, сама цивилизация висит на волоске, и страшно вовлечь наш великий мирный народ в эту войну.

Но справедливость важнее мира, и мы будем сражаться за то, что всегда было близко нашим сердцам, – за демократию, за право тех, кто повинуется власти, иметь голос в своем собственном правительстве, за права и свободы малых народов, за повсеместное господство справедливости, когда свободные народы сообща понесут мир и безопасность другим народам и в конце концов сделают свободным весь мир.

Этой задаче мы можем посвятить свою жизнь и свою судьбу, свое достояние и самих себя – с гордостью тех, кто знает, что настал день, когда на долю Америки выпала честь отдать свою кровь и свои силы за принципы, давшие ей жизнь, счастье и мир, который она так высоко ценит. Господи, помоги ей, ибо она не может поступить иначе.

Патриарх Тихон О восстановлении патриаршества

Москва,