– Анна Касьяновна далеко живет?

– Рядышком, – ответила женщина, приглаживая волосы, – потропиночке мимо коттеджей пойдете и аккурат в нашу пятиэтажку и воткнетесь. Мытам все и живем, спасибо Максиму Ивановичу.

– Кому? – не поняла я.

– Супонову Максиму Ивановичу, нашему прежнему директору,построил дом, переселил народ из бараков. Вот уж руководитель был, простоСуворов, пока последний солдат не поужинает, сам спать не ляжет. Разве АллаМихайловна…

Но я уже не слушала раздраженное бормотание бабы. Ноги самипобежали к выходу.

Возле блочной пятиэтажки с уродливыми черными швами,несмотря на ранний час, прогуливалась пожилая женщина с детской коляской.Очевидно, молодые отец с матерью, решив хоть на время избавиться от двух вечнокричащих объектов: бабули и новорожденной, выставили обеих во двор.

– Не подскажете, Анна Касьяновна в какой квартире проживает?– обратилась я к старушке.

– Это кто же такая? – удивилась бабуся. – Касьяновна? Впервый раз слышу!

– У нее дочь Вера, горничной работает, такая не очень чтобысообразительная.

– Ах Анька, – обрадовалась бабулька, – только кто же ее поотчеству кликать станет? Анька из двадцать пятой, и все тут. Лезь на третийэтаж. Тоже придумала, Касьяновна, смех один!

Кастелянша распахнула дверь сразу, очевидно, в этом доме небоялись ни воров, ни насильников. Увидав меня, она удивилась.

– Вы? Что случилось? Если с бельем, так это надо в санаторииЕлену найти и…

– Нет, – ответила я, довольно бесцеремонно вталкивая хозяйкув глубь квартиры, больше напоминавшей кофейную чашку, чем место для проживания,– нет, мне вы нужны…

– Зачем? – испугалась Анна.

– Затем, – ответила я и, не давая несчастной опомниться,приказала: – Ведите в комнату. Где у вас тут сесть можно?

Анна Касьяновна поддерживала в доме хирургическую чистоту, имне было слегка неудобно идти в ботинках по блестящему полу. Но я собираласьприкинуться сотрудницей правоохранительных органов, а люди из этих структурникогда не снимают у входа обувь. Они вваливаются в ваш дом как вестникинесчастья и мигом начинают вести себя по-хозяйски: закуривают, не спросивразрешения хозяйки, топчут вычищенный ковер и безапелляционным тоном заявляют:«Немедленно уберите собак!»

Старательно создавая нужный образ, я нагло плюхнулась настул, закурила и сердито произнесла:

– Однако, Анна Касьяновна, давайте теперь знакомиться, майорВасильева, Дарья Ивановна, с Петровки.

– Но, – заблеяла кастелянша, – вы же вроде во второмкоттеджике поселились.

Я презрительно ухмыльнулась.

– Оперативная необходимость, однако нехорошо у насполучается, Анна Касьяновна…

– Что, – прошептала кастелянша, – случилось-то что?

– А совесть ничего вам не подсказывает? – применила ялюбимый прием Дегтярева.

Как-то раз, посмотрев очередной детектив, АлександрМихайлович выключил телик и сказал:

– У меня бы эта тетка мигом все рассказала.

– Ну и интересно, каким образом ты добиваешьсяоткровенности? – хмыкнул Кеша. – Держишь в столе «малый набор палача»? Иголки,щипцы и железную дубинку?

– Ты великолепно знаешь, – вспылил полковник, – что ни я, нимои люди ничем таким не занимаются.

– Прямо-таки, – издевался Аркадий, – а почему некий Бойковоказался в СИЗО с мордой, похожей на кусок сырого мяса, а? Он, правда, упорноговорит, что упал в отделении на пол сам, очень уж у вас линолеум склизкий,прямо каток. Вот шел Бойков и падал, девять раз, пока рожу вконец не разбил!

Дегтярев налился синевой.

– Ну Бойков… Тут ребята перенервничали, ты же в курсе, гдеего взяли.

Аркашка кивнул.

– В родильном доме, с двумя младенцами в руках…

– Месяц ловили, – кипел Александр Михайлович, – сволочь,подонок! Над детьми измывался, ну и не стерпели ребята, приложили его пару раз.Но других и пальцем не тронули.

– А вы никого не имеете права трогать, – пояснил Аркадий, –закон на то и закон, что на всех распространяется. Бойкова же имеет правопризнать виновным только суд…

Мне надоело слушать их перебранку, и я спросила:

– Ну и как заставить свидетеля разговориться?

Полковник охотно сменил скользкую тему на более спокойную:

– Элементарно. Главное, дать понять человеку, что знаешьвсе, а с ним разговариваешь просто для проформы. Очень здорово действует фразатипа: «Ваша совесть ничего не подсказывает?»

Анна Касьяновна нервно затеребила край платка, накинутого наплечи.

– Если вы по поводу пропажи пяти новых комплектов белья, топоинтересуйтесь лучше у Елены Борисовны. Она его от директора получила, а ужкаким образом новые простынки вмиг стали старыми…

– Нет, Анна Касьяновна, Петровка драными пододеяльниками незанимается, – прервала я кастеляншу, – дело куда более серьезно.

– Господи, да что?

– Ну и совесть ничего не подсказывает?

Но Анна Касьяновна упорно молчала.

– Помните Изабеллу Маркову, ну ту актрису, что во второмкоттедже жила?

– Так она же умерла!

– Ее убили, сейчас дело отправлено на доследование, ивыяснились кое-какие жутко неприятные для вас детали. Вера…

– Ну? – севшим голосом поинтересовалась кастелянша. –Вера-то тут при чем?

Я намеренно не торопилась с ответом.

– Да скажите наконец, – закричала женщина, – ну при чем тутВерочка?

– Оказывается, вечером, когда Изабелла отправилась посидетьна косогор, она сделала это не по своей воле. Ее позвали.

– Кто?

– Ваша Вера.

– Вы с ума сошли, – зашептала кастелянша, – понимаю,конечно, что стрелочника ищете, но девочку-то пожалейте. Она при чем? И с чеговы взяли, будто кто-то вызывал Маркову?