– Понимаешь, Сережка, – говорила она любовнику, – взгляд унего такой нехороший, тяжелый… Может, и не зря про Настю и Ирину болтали…

Сергей замолчал и вновь налил себе водки. Я сиделатихо-тихо, боясь спугнуть его желание продолжить рассказ. Но, очевидно,алкоголь наконец добрался до его мозга. Сомов раскраснелся, речь его сталатерять четкость.

– Говорю тебе, слышь? Говорю…

– Слышу, слышу, – успокоила я, – можешь продолжать спокойно.

– Так вот говорю, он ее убил, даже знаю как, – бормоталзаплетающимся языком писатель.

– Ну и как?

– Просто, – хрюкнул литератор, – ручонками пихнул, знал,гад, что Беллочка плавать не умеет… Довели сначала до приступа, а потом…

Он плохо слушающейся рукой взял пустую бутылку «Гжелки» итупо уставился на нее.

– А где водяра?

– Ты ее выпил!

– Да? Ну так у нас еще запасец есть, как же без ханки, –пробубнил Сергей и сунул руку куда-то под стол.

На свет явилась еще одна опорожненная тара, на этот раз наэтикетке стояло «Стрелецкая».

– И тут ничего, – протянул Сомов.

Пошатываясь, он добрел до бара, выудил красивый штоф, потрясим в воздухе и сообщил:

– Здесь коньячок, желаешь?

Не дожидаясь моего ответа, он плохо слушающейся рукойнаполнил рюмки. Судя по запаху, повисшему в воздухе, «коньячок» был сделан назаводе лакокрасочной продукции и хранился до бутилирования в цистерне, которуюплохо помыли после транспортировки нефти.

– По-моему, ты что-то путаешь, – спокойно ответила я,вспоминая передачу Филатова, – супруг Беллы в момент ее смерти находился заграницей и спешно прервал командировку, когда узнал о несчастье!

Сомов хрипло рассмеялся:

– Ну и наивняк! Зачем же самому мараться! Нанял ончеловечка, такого маленького, глупенького, девочку-идиотку…

– Кого?

Сергей проглотил очередную порцию коньяка, потом положилгрязную, растрепанную голову на руки и зевнул. Понимая, что через пару минутего свалит сон, я потрясла «гения» за костлявые плечики.

– Эй, ты что имеешь в виду?

Сергей разлепил веки и забормотал:

– Горничная там работала, идиотка. Белла ее боялась,говорила, что та следит за ней. Придет в коттедже убирать и застынет сраскрытым ртом. Все вещи перекладывала, во все нос засовывала. Вот ей Андрейзаплатил, чтобы Беллочку спихнула. Небось пошутить предложил, ты ее подтолкни,в спину… Много ли дуре надо, а?

Он вновь начал закрывать глаза.

– Откуда ты знаешь? – принялась я трясти его. – Говори,откуда?

Сергей принялся ворочать непослушным языком:

– Так я был там!

– Где, – заорала я, теряя всякое терпение, – где?

– В санатории, в комнате, – бубнил мужик, – в дверьпостучали, эта идиотка пришла, а Беллочка комнату закрыла, чтобы она меня неувидела…

– Ну, дальше…

– Чего-то она ей сказала, а Белла вошла в спальню, взялаплед и говорит: «Полежи пока тут, Сержик, мне кое с кем потолковать надо посекрету».

– И что?

– Все, ушла. Я прождал часа два, потом уехал, обиделся нанее. Ночевать она мне никогда не разрешала оставаться, машины у меня нет, пехомдо станции переть приходилось. Ну деньги, правда, на такси она мне давала…Обозлился и ушел около одиннадцати…

– Почему же ты ничего не рассказал милиционерам?

Сергей противно захихикал.

– Белку-то не вернуть, а муженек ее человек влиятельный.Ничего бы я не доказал. Ну пришла горничная, и что? Эка невидаль! Это уж потомя сообразил…

Он внезапно громко икнул и, опустив голову на стол, шумнозасопел. Я с брезгливостью осмотрела прозаика. Наверное, рыжеволосой Беллочке ивпрямь было жутко тоскливо и одиноко, коли связалась с таким кадром. Неужелиона не видела, что представляет собой ее любовник? Трус! Испугался, что мужБеллы, серийный убийца, не остановится перед очередным преступлением. Да еслибы я оказалась на его месте…

Внезапно Сергей поднял голову, обвел комнату мутным взглядоми неожиданно сообщил:

– У него все жены мерли как мухи! А последняя совсемнедавно, пару дней назад! Правда, бывшая. Но, думаю, и тут дело нечисто!

– Кто? – оторопела я. – Кто умер пару дней назад? ЭтотАндрей что, еще раз женился?

– Ага, – бормотнул Сергей, – на пиранье!

– На ком?

– Наши в тусовке ее пираньей зовут, только они развелись.Она у него много чего оттяпала, дачку на Николиной Горе, к примеру, и сновазамуж вышла…

– Да кто она?

– Ритка Назарова, – икнул Сергей и вновь засопел.

На секунду мне показалось, что в уши засунуты огромные кускиваты, потом в висках быстро-быстро застучали молоточки, в глазах замелькалиптички. В комнате писателя стояла неимоверная духота. К тому же он, без концаприкладываясь к бутылке, не выпускал изо рта сигарету…

Чувствуя, что от волнения и невыносимой жары сейчас грохнусьв обморок, я принялась изо всех сил тормошить хозяина.

– Фамилию, быстро скажи фамилию.

– С-с-сомов.

– Да не твою, а мужа Беллы, как зовут мужика?

– А-а-андрей…

– Дальше.

– А-а-андрей…

– Это я уже слышала, фамилия его как!

– А-а-андрей В-в-владимирович…

– Ну, говори же!

В нетерпении я затрясла Сергея так, что у алкоголиказастучали зубы. Наконец он собрался и сообщил:

– Чванов, Андрей Владимирович Чванов.

От неожиданности я разжала руки. Голова Сомова упала вкоробку с зефиром.

Домой я вернулась в ажиотаже. Пронеслась вихрем через холл,взлетела молнией к себе в спальню, схватила трубку и, услыхав мелодичное«Слушаю», закричала:

– Слышь, Ксюша, что ты знаешь про Чванова?