От подобной настойчивости она вздрогнула и проснулась.

– Александр! – раздался рядом шепот, и она обернулась.

В темноте мало что было видно, глаза не сразу привыкли. На мгновение она подумала, что в окно таки пролезли неведомые жижи, но голос Константина был слишком спокойным для такого.

– Ваше… Константин? – Она приподнялась, щурясь в сторону соседней кровати. – Что-то случилось?

– Нет, просто… – Там тяжело подышали. – Не могли бы вы дать мне стакан воды? Кажется, вы были правы насчет той ерундовины…

– Вы хотите сказать, того чудовищного ожога?

Александра поднялась и на ощупь нашла кружку. Споткнувшись босой ногой о ведро, она зачерпнула воды и осторожными пытливыми шагами отправилась к чужой кровати.

– Вот.

– Спасибо. Только осторожнее, я не хочу случайно вас коснуться.

Образ Константина проступил сквозь темноту, Александра остановилась рядом и смотрела, как он жадно пьет, не роняя ни капли.

– Отчего вы так уверены, что ваше прикосновение для меня смертельно? – спросила она. – Ни Ягина, ни даже ваш отец не стали моей смертью.

Серые с зеленью глаза тускло блеснули.

– Я убил слишком много живых, чтобы теперь рисковать.

– Убили? – пораженно переспросила Александра.

– Мне приводили их для игр, я был еще ребенком. Они были очень теплые, но слишком быстро засыпали – и на их месте появлялись другие. Не знаю, сколько это длилось, пока я все не понял.

Александре захотелось сесть рядом, опуститься на краешек кровати, но она не посмела.

– Но ведь это было давно. И это вовсе не значит, что я умру страшной смертью, пожав вам руку.

Кружка звякнула, глухо опустившись на пол.

– Возможно. И все же мне не хотелось бы проверять это.

Рука его лежала на простыне, в темноте мягко светилась тонкая, почти прозрачная кожа и узоры вен, проступавшие сквозь нее, словно ветки деревьев сквозь утренний туман.

Заметив, что она смотрит, Константин нервически сжал пальцы.

– Коко, Саша, вы спите? – раздалось из-за двери.

Александра вздрогнула, ноги сами отшатнулись к ее кровати. Константин также смутился, натянул простынь до шеи.

– Ягина? Что-то стряслось?

– Могу я войти? Вы в приличном виде?

С каких это пор Ягина столь щепетильна? И в каком таком они могли быть неприличном виде?

– Конечно.

Первым делом в приоткрывшуюся дверь скользнула свеча в золотом ореоле, а следом и сама Ягина. Дрожащий свет играл в распущенных волосах, окрашивая их в цвет раскаленной подковы.

– Послушайте же, я разговорила смотрителя, – сказала она, усаживаясь на кровать Александры и распространяя вокруг себя легкий винный запах. – Видите ли, несколько лет назад я останавливалась в этом месте и помню и станцию, и ее хозяина совершенно иными. Михайло Саввич – добрейшее, скромнейшее существо. Я в то время повздорила с Полудницей, и стерве так хотелось мне отомстить, что она подожгла мне ногу и оставила в борозде молить о помощи. Так вот, Михайло Саввич меня нашел, принес к себе, а как я оправилась, все норовил сопровождать чуть не до самого Мертвого царства. Еще с того самого первого раза я запомнила его дочку, очаровательную Машеньку, которую Михайло Саввич нашел заплутавшей до смерти в лесу и приютил на станции. Именно Мари создавала здесь уют, а отец в ней души не чаял, и, признаюсь, было от чего: невинный, но рассудительный взгляд ее голубых глаз, кротость и достоинство в обращении и меня покорили с первого взгляда.

– Что же с ней случилось? – спросила Александра, против воли заинтересовываясь рассказом.

– Недавно сюда пожаловала делегация болотников, возвращавшихся с бала в Малахитовых подземельях. По своему обыкновению шумели, ругались, требовали немедля транспорт – устроили настоящий гвалт и всячески стесняли бедного смотрителя. Все это продолжалось до тех пор, пока к ним не вышла юная Маша с угощениями. Увидев девушку, они заметно присмирели, заулыбались и приняли решение остаться с ночевкой. На следующий день у них поломалась карета, после кто-то заболел – в целом провели они на станции не меньше недели. А когда уехали – Машеньки и след простыл. Михайло Саввич опомнился, помчался в погоню, но у болотных границ его закружило и выкинуло. Как он ни умолял, как ни плакал, его так и не пустили даже увидеться с дочерью.

– Погодите, – вмешался Константин, – вы уверены, что это болотники похитили девушку?

– Я в этом не сомневаюсь, – отрезала Ягина. – Разве ты не знаешь, как их народ охоч до развлечений? Что для них может быть лучше, чем новая игрушка?

– Быть может, – задумчиво согласился Константин. – Что ж, это и в самом деле печальная история. Но… в чем была срочность рассказать ее?

Ягина посверлила его взглядом:

– В отличие от смотрителя, тебя, Костя, в болотном княжестве побоялись бы водить кругами. А там уж я смогла бы отыскать Машу и помочь ей вернуться.

Константин сел прямее, во всей его фигуре выразилось напряжение.

– Но у нас миссия, мы и так задержались. А проезжать через болото – серьезный крюк.

Ягина сложила руки на груди.

– Прямо только вороны летают, – сказала она с недовольством.

– Это далеко? – вмешалась Александра.

– Пара десятков верст до границы, там придется оставить лошадей, им нет хода на болото. Но я уверена, как только при дворе узнают о нашем прибытии, за нами вышлют.

– Вы же знаете о моих отношениях с болотной родней, – проговорил Константин сухо.

– Однако там тебе не грозит ничего страшнее недовольного взгляда престарелой жабы.

Губы Константина дернулись при этих словах, он с отвращением отвернулся. Ягина не оставила попыток.

– Отчего ты не хочешь поехать? Неужели из-за страха перед бабкой?

– Это не страх, Ягина, это… – начал с досадой Константин, но прервался. – Нет, Ягина, с каждым часом промедления ее величество все больше будет думать, что отец не выполняет своих обязательств, а это грозит новой стычкой. Я не могу поставить мир под угрозу.

Ягина покусала губу, явно решаясь на какое-то последнее средство. Наконец, когда Константин уже отвернулся, показывая, что разговор окончен, она выпалила:

– Та делегация болотников, ее возглавлял Борис.

Константин застыл.

– Борис? – переспросил он ледяным тоном.

– Вот именно. – Подбодренная его вниманием, Ягина продолжила: – Ты же знаешь, он не пропустит ни единого бала. И вот он возвращался из Малахитовых гор, остановился здесь, а увидев Машу, не удержался и утащил в болото. Ты же не позволишь ему ради очередной прихоти увести под воду невинную девушку?

Константин поднял взгляд к потолку и принялся вглядываться в густые паутинные хлопья на почерневших от времени балках. В тишине стало слышно, как сонная муха, грузно жужжа, влетела в липкую сеть. Жужжание ее оборвалось, стало обидчивым, резким. Муха барахталась, стараясь освободиться, но