* * *

– Как думаешь, долго он проваляется под наркозом? – Я отталкиваюсь от двери и присаживаюсь рядом с Якобом.

– Откуда мне знать? – ворчит Макэнгус. При нем были еще один пистолет, патроны и два ножа, которые сейчас лежат на полу. В настоящее время Якоб копается в смартфоне охранника.

– Джекпот! Мы получим доступ к системе видеонаблюдения и Голосу воронов.

– Что это означает?

Якоб улыбается. И вдруг я замечаю, как сильно он изменился за месяцы моей амнезии, похудел. Черты лица стали острыми, кожа обтянула его зубы, как пергамент, словно могла порваться в любой момент. Под глазами глубокие синяки и морщины, заставляющие его выглядеть на несколько лет старше, а скулы более угловатые, чем я помню. Должно быть, Якоб многое пережил за последние несколько месяцев.

– Внутренний мессенджер для смартфонов. Новейшее оружие обороны Фиона. Информация зашифрована настолько тщательно, что даже криптографы из секретной разведывательной службы или агентства национальной безопасности не смогут расшифровать. Сообщения отправляются в режиме реального времени всем воронам в разные концы мира. Незадолго до Нового года приложение было еще на стадии разработки, поэтому Фион не использовал его тогда.

– И ты доволен? Нам нужно всего лишь подкинуть Фаррану снежок и с его помощью вызвать лавину.

Он вручает мне электрошокер и один из ножей. Я машинально беру их и прячу в карманы куртки.

– А если мы бросим небольшой снежный комочек? – говорит он, подмигивая, встает и кладет смартфон в карман.

Я иду за Якобом обратно в гостевые апартаменты и наблюдаю, как он устраивается возле кровати.

– Помоги мне разорвать простынь на куски, чтобы мы связали охранника и заткнули ему рот, пока анестезия все еще действует.

* * *

Нахмурившись, Якоб просматривает последние новости в интернете.

– Давай поторопимся. Сообщений от Эммы нет. Значит, она на самом деле рядом с Фарраном, возможно, в его офисе. – Якоб накидывает капюшон и идет к выходу. – Мы не можем рисковать и пойти в логово льва вместе. Офис Фиона надежно охраняется, и я понятия не имею, что там с Эммой. Однако ни при каких обстоятельствах я не буду бороться против собственной дочери. Как бы печально это ни звучало, но без поддержки Намары и Эми наши шансы похитить Эмму равны нулю.

После Ричарда Монтгомери Патрик Намара раньше был одним из тех соколов, которых Макэнгус на дух не переносил. У меня не выходит удержаться от улыбки при мысли о том, сколько усилий им потребовалось, чтобы он стал с ними союзничать.

– Нам следует убедиться, что они штурмуют здание, – продолжает Якоб, – если Фион выползет из своего офиса, это будет нам на руку. На открытом пространстве легче разделить их с Эммой. На этот раз нам нельзя допустить тех же ошибок, как в канун Нового года. Кстати… – он убирает смартфон, – если верить последним новостям, Фион лишил Каллахана всех полномочий, и теперь твой отец в бегах.

– Ха-ха, забавная шутка!

Но выражение его лица остается серьезным. Что-то начинает покалывать в животе, будто там появился огромный муравейник. Фарран отказался от Джеймса?

– Но тогда он больше не сможет влиять на наши воспоминания!

– Рано не радуйся. Я могу приписать этот изумительный поворот в его поведении только тому, что он старается измениться ради Эммы.

Муравейник в животе продолжает доставлять дискомфорт, как будто кто-то воткнул в него динамит и поджег.

– Проклятье! – шепчу я. – Если мы не отыщем ее раньше Джеймса, он…

– Все пройдет хорошо, мы найдем Эмму.

Якоб действительно изменился. Даже его голос звучит не так уверенно, как раньше.

* * *

В общем хаосе никто не останавливает нас, когда мы спускаемся по лестнице на первый этаж. Кажется, всем безразлично, что враги уже могут находиться внутри школы. Чуть позже краем глаза я замечаю разрушенную комнату, которая была столовой Инглвудских воронов. Поломанные деревянные ножки торчат из повалившихся столов, словно изъеденные кости, перевернутые стулья и вырванные с корнем зеленые растения, почва, осколки цветочных горшков и абажуры. Надо всем этим висит густой дым. Глаза начинают гореть и слезиться. Коренастый темноволосый мужчина стоит напротив окна и выкрикивает приказы. Остатки того, что когда-то было тяжелыми шторами, окружают его. Пена из огнетушителей, как свежевыпавший снег, лежит на руинах, капает на темный паркет и образует скользкую лужицу.

Якоб учил меня сражаться как ворона Фаррана, но мой первый настоящий бой прошел в канун Нового года против директора школы. Эта разгромленная комната напоминает мне о той кошмарной ночи в офисе Фиона и сдирает тонкую корочку с моих внутренних ран.

Мы пробегаем мимо двух молодых людей в военных штанах и кожаных куртках, которые привязаны к буфетной стойке, охранник угрожает им оружием. Одному из них лет пятнадцать. С расширенными от страха глазами он следит за каждым движением своих наблюдателей. Другие охранники, телекинеты и нейрокинеты, очевидно, оставили бойцов Эми снаружи и теперь бегут к ним через открытую боковую дверь. Стекло в раме разбито, видимо, через него злоумышленники проникли внутрь помещения. Осколки хрустят под ногами, когда мы приближаемся к выходу. Странно то, что другие окна не тронуты, на некоторых только трещины и вмятины. Оснастил ли Фарран это место пуленепробиваемым стеклом? Я бегу в потоке воронов, словно сам один из них. Якоб бежит рядом.

– Вороны! Вороны! – мы хватаем оружие и следуем за громкими криками с улицы.

* * *

Пульс учащается, когда холод поражает меня – ледяная, насыщенная кислородом свобода, которая очищает легкие от дыма. Через несколько метров Якоб хватает меня за руку и подает сигнал, чтобы я замедлил темп, пока мы не отстанем на достаточное расстояние, а затем просто укроемся под покровом темноты. Последние отставшие достигают края леса впереди нас, но до них еще далеко.

– Прикрой меня! – внезапно приказывает Якоб и решительно возвращается к школьному зданию.

– Что ты задумал? – задыхаясь, спрашиваю я его, поворачиваюсь спиной и наблюдаю, как люди исчезают между стройными стволами деревьев.

Я никому не доверяю больше, чем ему.

– Эми и ее команда открыли двери.

– Эй, это идея плохая! Это определенно особенное стекло. Даже тебе не под силу…

Оглушительный визг доходит до моего уха болью и сменяется сокрушительным ревом. Гусиная кожа покрывает все тело. Звуки напоминают сцену из военного фильма. Прежде чем появляется шанс спросить Якоба, что он там копается, возле леса появляются темные пятна и направляются к нам. Доносится выстрел, и что-то падает на землю слева от меня. Грязь брызжет на штаны, как камешки. Я плотно сжимаю губы и концентрируюсь на аэрокинезе. Воздух ощущается как шелк, легкий, прохладный и скользкий, он струится по вытянутым рукам и обхватывает пальцы, словно приветствуя старого друга. Еще раз я поражаюсь опьяняющему чувству, владению потрясающим даром.