Мысли Веры она знала, как свои собственные. А Вера убедилась, что не существует ничего дороже того, что у нее уже есть. И желать большего просто невозможно.

Обернувшись напоследок, Алдана улыбнулась. Она ведь говорила Воронову, что будет ходить по воде, но никто не удивится. Просто фокус.

Это были последние капли ее человеческой сущности, и они упали в рубиновую реку, которая засыпала теперь уже навсегда, уходя под землю.

* * *

Жора все вспомнил, стоило той женщине с темными волосам положить теплую ладошку ему на лоб.

Тот, другой, его звали Георгий Константинович, и он когда-то работал милиционером. Приезжал сюда, на поступивший вызов о смерти доктора в санатории. Жора помнил его, или все же свой, страх, когда он увидел мертвого человека впервые. Эксперты заключили, смерть доктора наступила в результате утопления, но Георгий видел, не было там никакой возможности утонуть.

Конечно же, он не верил в мистику и колдовство, рвался расследовать случившееся, но его мягко осадили, намекнув, что таких молодых да ранних в их отделении повидали немало. Он не стал спорить и рассказывать, что повидал сам, когда приезжал в санаторий, тоже не стал. Мало ли что ему примерещилось. Да и, с другой стороны, чего необычного в слепой птичке? Ворон тогда вел его от самого старого русла, каркал и перескакивал по земле, постоянно оборачиваясь, проверял, идет ли за ним человек. Взлетел только один раз, когда Георгий обходил здание по периметру. Ворон вспорхнул на пожарную лестницу и глазел сверху. Если вообще хоть что-то видел своими бельмами.

Дело закрыли, а Георгий никак не мог смириться с такой несправедливостью. Что-то не позволяло ему забыть, зудело и разъедало изнутри. Еще и ворон начал сниться почти каждую ночь…

Спустя тринадцать лет он снова оказался на том месте. Санаторий уже закрыли, сгорел мост через русло. Лучше бы сгорел и сам Георгий, так он тогда думал, когда его привели туда, где, провалившись по пояс в болото, умер его единственный сын.

Сын смотрел на него широко распахнутыми глазами, из раскрытого рта вытекала вода. Позже его догадка подтвердилась, вода оказалась речной и не совпадала по составу с той болотной, где нашли Женьку.

Связать два дела не смог бы разве что слепой ворон, который снова объявился. Сидел на ветке, надрывно каркая, пока из трясины извлекали тело. Георгий тогда не сдержался, начал палить в птицу. Попал в ногу одного из сотрудников.

Его не стали судить, учтя сложившееся положение, просто уволили из органов без права на восстановление.

Георгий запил. Сильно. Жена не выдержала, ушла. Он помнил ее слова, она пыталась помочь, а он орал и размахивал кулаками.

– Надо жить, понимаешь, ты? Как бы ни было сложно, смысл всегда найдется.

Не находился смысл, как она не могла понять? Вся его жизнь сосредоточилась в сыне и исчезла в тот день, когда гроб опустили в могилу.

Потом был инсульт.

Георгий умер. Но родился Жора…

Жора видел тени. Жора даже пытался разговаривать с ними. И среди прочих выделял одну серую. Серый помогал, Серый мстил. Жора не знал, зачем тот к нему прицепился, но знал Георгий.

В каком-то исступлении, на грани помешательства, Георгий кричал, что отдаст все, только бы Женька вернулся. И тогда появился Серый…

Жора видел его часто. И там, на крыше, тоже был он. Серый толкнул человека. А Жора помог. Человек ни в чем не виноват, так сказал ворон.

Георгий ворона не любил, а Жора подружился.

– Я могу исполнить твое желание. – Женщина убрала ладошку со лба Жоры и положила туда, где билось сердце. – Только одно. И ты знаешь, о чем я говорю.

– Хочу умереть, – сказал Георгий.

– Хочу жить, – упрямо заявил Жора.

Вспышка. Короткая боль, которая, однако, свалила на колени… Жору.

Он потряс головой. Кто-то говорил или ему показалось? Внутри черепа будто рассеивался густой, вязкий туман.

Много лет прожив ведомым не понятно кем, он теперь мог существовать. Жить.

Жора еще помнил, как в определенный день должен был привести сюда психа, которого прятал в сарае, ведь Серый обещал тому, другому, воскрешение сына в обмен на жертву.

Серый обманывал, манипулировал. У него была власть, потому как тот, другой, сам позвал его, поднял из самых глубин преисподней.

Жоре Серый нашептывал совершенно иное, будто он получит свободу, станет настоящим. Тот, другой, не догадывался об их уговоре, поэтому Жора должен был успеть первым. Ведь никого нельзя вернуть с того света. Зря тот, другой, верил Серому.

И только ворон знал правду. Ворон не был врагом. Ворон мог только наблюдать, хотя и казался совершенно слепым. Иногда Серый прикидывался вороном, велел Жоре совершать странные поступки. Как, например, утопленная машина. Зато за труды его ждало вознаграждение.

Жора ждал почти тринадцать лет, когда откроется некая граница, из-за которой выйдут… Кто именно выйдет, он забыл. К тому же псих сбежал в тот самый день, когда все должно было свершиться.

Психу помог все тот же ворон. Он напал на Жору, лупил крыльями по лицу, оглушал клекотом, царапал когтями кожу.

Выходило, все случившееся с ним до сих пор – напрасно? Жора так и решил, когда ворон снова вернулся и позвал за собой. Ворон вел его к реке, и Жора вдруг подумал, что утопиться будет лучшим решением. Он устал жить на две личности и хотел покоя.

Людей он заметил еще издали. Они не видели его. Он умел приближаться бесшумно, несмотря на свои габариты.

Была ли та дубина с ним все время или же он подобрал ее уже здесь, не важно. Важно то, что Жора должен был опустить дубину на голову тому, кто шел на другого с ножом. Он не успел совсем немного, и хруст вошедшего в плоть лезвия соединился с хрустом то ли дубины, то ли черепа…

Жора вздрогнул, будто очнулся ото сна. Осмотрелся по сторонам, не понимая, где находится, какие события привели его сюда. Зато вспомнил, что его заждались на работе. Да и Лена, наверняка, волнуется.

Сквозь туман, ставший уже почти прозрачным, он увидел новый смысл и новую жизнь. Пусть была она совершенно простой, даже заурядной, зато его собственной, которую не придется делить с кем-то другим.

– Ты уверена, что сделала правильно?

Жора не видел, кто говорил, только слышал.

– Конечно. Он никогда не был жестоким. Просто хотел существовать.

– Я не о том, ты же понимаешь.

– Да, он по-прежнему будет общаться с изнанкой мира. Такой у него дар.

– Дар ли?

– Это уже не нам решать.

Съемочная группа собиралась в спешке. Как только стало известно, что вода ушла и путь снова открыт, все сорвались с насиженных мест. Но когда начали собирать оборудование, обнаружилось, что все оно вышло из строя. Хотя отснятого материала было немного и на полноценную программу его все равно не хватило бы.