то я даже не удивлюсь: я получу за непослушание по заслугам. Никон говорит, что мы должны вот — вот уехать далеко — предалеко. Он пытается справить нужные документы, но пока не получается. Это бы нас спасло. Он говорит, что побывал в нашем доме, что вскрыл комнаты: они уже под надзором уголовки, и было тяжело проникнуть. Мадам Лидии нигде нет. Кошкин — это кассир коммуны — сказал, что её тело забрала народная полиция. Всех во дворе расспрашивали, но дело ничем не кончилось. «Замяли» будто бы дело. Потому что это была не Чека, а обыкновенные грабители под видом ЧК, или наоборот. А это, как ты сам понимаешь, при любом варианте удар по престижу власти. Хотя, какой там престиж, разве об этом сейчас думают! Как он сам не попался, когда в дом проникал, — не знаю. Говорит, что переодевался в маскировочное, что у него есть ключ от чёрного хода, что на свой риск снял печать — чекисты с милиционерами опечатали квартиру, — но будто бы опять пристроил незаметно. И будто бы был он там ночью, а не днём, когда всё видно жильцам. Притащил кое — какие вещицы из гардероба, плошки — ложки и прочее. Они именно наши, потому я ему верю. Ругался, что не нашёл свою китайскую юлу, а детям этот волчок запал в душу. Он как лучшая игрушка был.

Иногда закрадывается в душу… по русскому это называется «всякая хреновина». Подозрения дурацкие на прекрасного человечка. Зачем? Вот что значит глупая женщина из какой — то малюсенькой, смешной страны, против вашей необузданной и дикой, совершенно неумной какой — то державы.

Но пока ничего не знаю, что — то обещала держать в тайне, и адреса у нас нет! Очень странный адрес. Брошенный казенный дом. Когда — то тут был пожар… и так далее. Не Луна, конечно, но пусто и экскременты животных, и несъедобные тушки птиц. Это я выжимаю из себя юмор. Не поверишь, но это так.

Думаю, что я тебя уже никогда не увижу. Война среди людей не кончилась; и кончится ли когда — нибудь этот страшный кровавый поток взаимной ненависти?

Прощай, мой друг! Вспоминай бедную Клавдию! Если ты только прочитаешь это письмо. Я уже не уверена, что письма мои до тебя вообще доходят. Раньше ты был более скор на ответы! У этого есть только два варианта…

Я уже должна уходить, потому что на меня подозрительно смотрят почтовые, я сильно задержалась, клюя в чернильницу как в молоко хлебом. И много посетителей: будто с цепи сорвались и примчали за посылками… А в них еда, вижу вон фрукты… Африканец припёрся… кудрявый — прекудрявый… но не Пушкин, хи — хи. И смотрит на меня, будто я из его чума… Китаец с фотоаппаратом… На улице его Ройс пыхтит. Как ещё не отобрали? Посол Китая?

Три волосинки до самого пупа. Нет, просто волшебник из их сказок. Только не в тыкве, а в железе на колёсах.

Нацеливает магний. Отворачиваюсь. Чудеса! Прощай!

…1919 г.

Ч.3. ОБЕРЕГ РАЗБУШЕВАЛСЯ

УЧЕНИК И УЧИТЕЛЬ РЕМЕСЛА

ФАЛЬШИВОМОНЕТНОГО

"……Применить меру расстрела по отношению видных и явно уличённых контрреволюционеров, спекулянтов, грабителей.

В особенности фальшивомонетчиков и взяточников…"

Решение большевистской партконференции.

18 июня 1918 г.

Едва дожили до 1919 года с такими рекомендательными формулировками жизни.

Место: Кедровые Боры (это те, что ближе к Мариинской границе).

Вовсе даже не никонианин — отступник и не охальник христовый, — как вы только что изволили подумать с названия, — даже и не бахвальщик полумесяца — басурман, как вы намереваетесь предположить взамен. И, отвергая третье, то, к чему вы придёте позже, — он никакой не приверженник Будды. Прочие конфессии даже не вспоминаем.

Малой шутник Никоша Мойшевич, вот же червя подколодная! — кругом успел отметиться и навести тень на плетень: Никоша наравне с отцом стал молиться золотому тельцу и потому поставил к стенке лицом все библейские образа. Позже сунул их под кровать, чтоб не видели творящегося на глазах самодельного безобразия.

Дела в мире идут хуже некуда. Клянут Бога и Дьявола во все дырки. Ангелам общего плана пришлось открыть новое параллельное ведомство ЧК(н) — Чрезвычайную Канцелярию (небесную).

Дел у ангелов нынче невпроворот: умирают люди миллионами и на каждого надо завести папку, назначить следствие, закрутить дознание, накопить свидетельства, опросить души живых пока и после убиенных, отсеять наговоры, вычислить преступника, взять его на карандаш, настроить точилку, приготовить клейму, и затеять тайное наблюдение, чтобы случайно не просочился наблюдаемый субъект в страну Рай.

Сложная, многотрудная работа! Как бы поспеть!

Служба наблюдения во времена революционной гонки распухла донельзя, и ангельский штат прилично пополнился молодыми крылатыми существами, к сожалению неопытными, начинающими членами, юнгами, штурмовиками.

Создатель наковал, как всегда из пустоты ДНК, из ДНК новых вестников и прописал обновлённому ведомству новые инструкции.

А уж как рад предатель Слова Божьего и бывший предводитель ангельского войска господин провокатор Люцифер!

Мир грешных человечков, наконец, основательно внял, клюнул и пошёл по Им — сволочем, дрянью начертанному, лукавому люциферскому пути.

Под нарами у стены, где Никоша соизволит теперь ночевать в художественном рванье, вместе с бесстыдно отставленными на время иконами, красками и кистями хранятся две любопытнейшие, наистраннейшие игрушки, подаренные отцом с матерью на Рождество. Больше даже, кажется, инициатива шла от отца. Мать почему — то поначалу сопротивлялась. Никоша стоял под дверью и половину беседы расслышал: отец настаивал так, будто от факта дарения зависела жизнь и смерть не только семьи, а всего человечества.

Словом, Никоша оказался крайним в этом странном игрушечном деле.

Волшебные Слон и Волчок (не врёт писатель, сам однажды поверил) спят теперь под Никошиным преподобием, хе — хе, кровати в трёх мешках, один в другом.

***

Никонианином его в шутку зовёт Толстый Вилли.

С некоторых пор Никоша не только штаны об кедровые пни дерёт, да зад на скамейках трёт. Работает истопником так усердно, будто прозябает на карловарских курортах. Топить печь — не привыкать Никошке. Знает он это дело по мамкиной избе, волею судьбы променянной мужчинами на таёжную заимку.

Убили мамку красные партизаны не по злу, а жалеючи. Было это год назад, в зиму, произошло по соседскому доносу, когда братья — не вовремя черти повзрослели! — подались кто в белую армию, кто в красную. Разборки долго не вели:

— Где Мойша, где шрифты?

— Нах шрифты!

— Сыновья в гости наведываются? Прячешь сынов?

— Кто кем устроился? Красные есть средь