Я не выдержала, потрясла ногами, избавлялась от остатков своего наряда – брюк, ботинок и белья.

Мы замерли друг напротив друга – залитые полуденным светом, дрожащие, возвращенные в прошлое. Обнаженные.

Димитрий подхватил меня под ягодицы и прижал к стене. Прикосновение кожи к коже заставило его застонать сквозь крепко стиснутые зубы. Я видела, как сильно Димитрий пытается сдержать свои эмоции, не дать им вырваться. И как бесславно проигрывает этот бой. На ласки у него уже не было сил, а у меня – терпения. Поэтому я требовательно зашипела, впиваясь в мужские губы злым поцелуем-укусом, и Димитрий сорвался. Приглушенно зарычав-застонав, он одним ударом вошел в меня. Я ахнула, привыкая к его размерам и тянущему, слегка болезненному, но восхитительно-прекрасному чувству забытой наполненности. Он замер на миг, хрипло втянул воздух и задвигался. Сильно, яростно, уже не пытаясь сдержаться. Сдавшись и проиграв. Или победив? Мы оба потерялись в толчках и прикосновениях, в нарастающем торнадо наслаждения, таком остром, таком невыносимом.

Еще, еще, еще!

Кажется, я требовала этого вслух.

Отвечать Димитрий был не в состоянии, он мог лишь давать нам обоим необходимое. Снова и снова, в диком и беспощадном ритме, пока нарастающий экстаз не взорвался в наших телах, полностью лишив воли, мыслей и возможности двигаться!

Мы свалились на пол и замерли, пытаясь отдышаться. Внутри меня затихала мелодия оргазма, оставляя сладкое тягучее эхо. Насладившись им сполна, я наконец посмотрела на Димитрия. На его скулах залегли пятна румянца, лоб вспотел, даже темные ресницы стали влажными.

– Никогда еще не видела тебя настолько… мм… живым, – вырвалось у меня.

Он прищурил синие глаза, в которых сейчас рождались новые вселенные и зажигались новые солнца.

– Хочешь сказать, что обычно я напоминаю ходячий труп?

– Очень красиво украшенный и сверкающий ходячий труп, – подтвердила я.

Димитрий удивленно моргнул. Подумал. Рывком подгреб меня под себя и навалился сверху.

– Сейчас посмотрим, кто здесь еле живой. – Новое предвкушение прозвучало в его голосе медовой патокой.

Я ахнула, ощутив животом подтверждение его готовности к новой битве.

– Эй, ты что, железный?

– Бриллиантовый. – Рывок – и я оказалась лежащей на животе с оттопыренной пятой точкой.

– Бриллиант-то не отвалится? – попыталась вывернуться, но меня бесцеремонно прижали к паркету.

Димитрий только хмыкнул.

А я узнала, что у бриллиантов очень, очень крепкая структура.

***

– Ты – маньяк, – сказала я, не открывая глаз. Сколько прошло времени? В этой аномалии ни черта не понятно…

В ответ ощутила поцелуй в районе бедер.

– Нельзя столько заниматься сексом. Это вредно!

– М?

– Честно-честно. Я читала в какой-то книге. Умной. Ты обязательно что-нибудь себе сотрешь, если будешь делать это безостановочно!

– Я очень выносливый.

– Я заметила, – без энтузиазма отозвалась я. – Нет, ну серьезно. Секс в таких количествах точно опасен!

– Это любовь.

– Да? – Я приоткрыла один глаз и посмотрела вниз. Дыхание сбилось. – А похоже на секс. Грязный, похотливый и местами извращенный секс!

Димитрий тихо рассмеялся. Но не остановился.

– Именно так и выглядит настоящая любовь.

– Да? А как же все эти мечтания под луной, тайные вздохи и все такое?

– В душе я сейчас играю на арфе и читаю сонеты.

– Не мешало бы сделать это разок и в реальности.

Его губы переместились с внешней поверхности моего бедра на внутреннюю. Мое дыхание сбилось.

– М? Неужели ты хочешь услышать, как я читаю стихи?

Я подумала и вздохнула. Димитрий и стихи… Та еще картинка.

– Нет, пожалуй, не хочу. Но мы могли бы поговорить…

– Мне очень нравится с тобой говорить. Не словами.

Влажное прикосновение вырвало мой стон.

– О-ох… Ты вообще знаешь, что люди иногда общаются как-то иначе?

– Они дураки. Они тратят время на глупости вместо того, чтобы заниматься делом. Я точно знаю, о чем говорю.

– Демоны! Ты ведь не делал этого много лет! Откуда ты все это знаешь? Все эти… штучки?

– У меня обширная теоретическая подготовка.

– И извращенная фантазия.

– Что есть, то есть. Тебе понравится…

– Димитрий!

– М?

Новые движения и новый стон. Так, о чем я там говорила? Ах… к черту…

– Даааа…

***

На десятилетие запертый в клетке шипов Димитрий не мог насладиться. Прикосновения стали его новым культом, а я – его обнаженной богиней, которой он истово служил. Или его жертвенной овечкой, которую он беспощадно карал, тут уж как посмотреть. Он возвел прикосновения в искусство, стремясь изучить каждое, ощутить и прочувствовать во всей полноте и глубине оттенков и вкусов. Томительные и медленные поглаживания, легкие как перышко касания, влажное скольжение языка… и резкий переход к жестким и сильным движениям. Чертов Димитрий оказался на редкость талантливым учеником в науке любви. К тому же обладал страстной и эмоциональной натурой, что делало его неутомимым любовником.

Он хотел всего, но у любых ресурсов существует предел. Так что в какой-то момент этот безумец просто свалился на пол и уснул.

«Все знают, что это невозможно. Но вот приходит невежда, которому это неизвестно – он-то и делает открытие.

Слова какого-то умника из гиблой эпохи*»

***

Солнечный свет все еще заливал комнату и плясал на паркете яркими пятнами. Я успела обойти дом, рассмотреть обстановку, потрогать мебель и простые акварели на стенах, поплескаться в ванной и понюхать вереск в глиняных горшках. Правитель Арвиндаля все это время спал без задних ног, развалившись на кровати. Кстати. Я плохо помнила, как мы до нее добрались.

Я же, к собственному удивлению, спать не хотела. Да, тело ныло от усталости, но разум работал четко, словно хорошо смазанный механизм. Не мешало бы еще поесть, но, увы, еды в этом аномальном доме не оказалось. Кроме одной надкусанной печеньки, лежащей на столе возле вазы с вереском.

Но ее я трогать не стала.

Моя память кипела. В плотине Забвения появились новые дыры и сквозь них просачивались уже не жалкие капли воспоминаний, а бурные воды моего прошлого. Память кружила меня на волнах и уносила назад, во времена аномалии. И я вспоминала, вспоминала, вспоминала! Напитавшись близостью с Димитрием, разум снова и снова подкидывал мне картины нашего общего прошлого. Вечера вдвоем, смех, разговоры, прогулки. Тайные переписки, глупые и трогательные разговоры юных влюблённых, жаркую ночную страсть и слегка смущенные пробуждения.