— Как тебя зовут?

Она еще долго будет вот так молчать, но ответы нужны мне сейчас. Поэтому я бью ее по лицу — сильно, наотмашь. Наверное, прогоняю злость. Мне немного жаль Соланж.

— Нет, не надо меня бить, пожалуйста!

— А что мне с тобой делать? Отвечай на вопросы, иначе опять познакомишься с моим ножом.

— Не бейте меня, я не знаю...

— Как тебя зовут?

— Жаннет.

Она похожа на Жаннет так же, как я — на китайского мандарина.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь, Жаннет?

В принципе, ответ даже слишком очевиден. Но, может, она меня удивит?

— Я... обслуживаю клиентов в доме Мари-Анж.

Нет, она меня не удивила. Ну почему бы ей не оказаться официанткой? Или еще кем-то. Проститутка. Все эти азиатки — прирожденные проститутки, твари без стыда и принципов. Бог знает, какая зараза может оказаться у нее!

— Зачем ты убила Соланж? Только не говори, что из ревности. Кто тебе заплатил?

— Это какая-то ошибка. Я никого не убивала.

— Ну, знаешь! Да я сама видела!..

Стоп. А что я видела? Нож в спине Соланж и эту красотку за деревом. И она никуда не убегала.

— Скажи мне, Жаннет, какое сегодня число?

— Тридцатое июня. А разве вы не знаете? — Девочка где-то потеряла целый месяц. Если только она не гениальная актриса, что тоже может быть.

— Ладно. Допустим. Как ты оказалась там, где я тебя нашла?

— Я... не знаю. Я не могу объяснить.

— Почему ты говорила, что убила Соланж из ревности?

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Сегодня после обеда пришел клиент. О чем-то толковал с Мари-Анж, потом позвали меня. Я села в его машину, и мы поехали. Потом мы пили вино на Сен-Жуавель, потом... я не знаю.

Она беспомощно смотрит на меня.

— То есть сейчас, по идее, должна быть ночь. Так? Как же случилось, что сейчас только час дня? Жаннет, пошевели мозгами. Сегодня не тридцатое июня. Сегодня двадцать седьмое июля. Где ты была все это время? Ну?

Нет, все. Она ничего больше не вспомнит, по себе знаю.

Но девушка падает на пол. Черт, меня просто преследуют трупы. Вот и она тоже — абсолютно мертвая. И что я должна делать? И как мне собрать все это в кучу? Свидетели мрут как мухи.

Я выхожу на пустую улицу. Я еще должна посетить милочку Мари-Анж, немного поболтать с ней. Должна же она что-то знать о том клиенте. Но это попозже. Сейчас надо отыскать Мари-Картежницу. Это шустрая бабенка, у нее талант к игре, нежные пальчики и кассовый аппарат в голове. А на свете хватает болванов, которые соблазняются ее кукольным личиком и садятся с ней играть.

— Я тебя здесь раньше не видел, — этот бар просто копия бара Сонни. Только запах другой. — Ты кого-нибудь ищешь?

— Да, — я разглядываю бармена. Надо же — какой красавчик. Могу себе представить, чем он здесь зарабатывает. — Мне нужна Мари-Картежница.

— Вот оно что, — бармен немного расслабляется. — Ты здорово опоздала. Мари еще в пятом году — или нет, в четвертом... Да, в октябре четвертого года ее выловили из Сены. Она месяц проплавала, так что можешь себе представить...

— Боже мой, она утонула?

— Нет. Кто-то хорошенько огрел ее по голове. Наверное, один из клиентов. А что ты от нее хотела?

— Остановиться на некоторое время. Пока не найду работу.

— Вот, хочешь кофе? Пей, угощаю, — его глаза заинтересованно изучают меня. — А какую работу ты ищешь?

— Если бы можно было устроиться официанткой... Или уборщицей. Что-то такое, понимаешь?

— Такая, как ты, может зарабатывать больше. Гораздо больше — но по-другому.

— Я понимаю. Но это не для меня.

Я допиваю кофе. Он о чем-то думает. Я почти знаю о чем.

— Если хочешь, можешь пока поселиться здесь, у меня. Будешь убирать в комнатах, что-то сваришь. Машинка сама стирает, может, погладить немного придется, если захочешь... Ну и если тебе захочется секса. Если нет — ладно.

— Насчет секса — не знаю, а так — можно попробовать.

В этой дыре меня никто не будет искать.

— Тогда вот тебе ключ, иди наверх. Можешь немного поспать, а впрочем — как хочешь. Это все твои вещи?

-Да.

— Немного. Но это ничего. Так ты идешь?

-Да.

— Как тебя зовут?

— Лили. А это твой бар? Кто ты?

— Я — Антуан, и бар это мой. Слушай, Лили, ты можешь оставаться здесь сколько захочешь...

В его шоколадных глазах выплясывают золотистые точки. Парню припекло дальше некуда. Мне, кстати, тоже. Поэтому надо бежать. Не время.

— Но за это я должна с тобой спать. Да?

— А что здесь плохого? Разве я тебе не нравлюсь?

Да нет, малыш, нравишься. Именно потому надо держаться отсюда подальше. Мне не нужны проблемы. Никакие.

— Я не проститутка. Извини, что побеспокоила, — я все равно должна идти.

— Но я же... не то имел в виду.

— Мы оба знаем, что это не так

Согласно правилам он должен еще раз извиниться. Я могу согласиться, могу и не согласиться. Но мне хочется сказать ему «да». Мне очень одиноко в последнее время. Я привыкла к людям. Напрасно, наверное, но так уж получилось. И сейчас мне хочется согласиться, чтобы почувствовать чье-то тепло. Пусть даже так

— Не уходи, прошу тебя. Куда ты пойдешь?

— Пойду куда-нибудь, какая разница.

Да, схожу к Мари-Анж А утром буду уже далеко.

— Уже темнеет. Мне надо работать. Оставайся. Я обещаю, что не...

— К ночи вернусь. У меня есть дела.

— Когда закончишь свои дела, возвращайся.

Я выхожу из бара и спускаюсь вниз по мощеной улице. А дом Мари-Анж все там же. Ну что же, пока существует спрос, будут такие дома, ничего не поделаешь. Вот он, скромно подмигивает розовым светом. Неоригинально. Надо найти вход. Так, здесь есть пожарная лестница, а на третьем этаже окно открыто.

— Кто ты такая?

Толстая женщина с неприятным обрюзгшим лицом, одета в жуткое бархатное платье зеленого цвета, обшитое золотистой бахромой. Эти шлюхи если уж доживают до старости, то становятся неимоверно уродливыми. Почему так?

— Ты Мари-Анж?

— Да. Я сейчас вызову охрану. Как ты сюда попала?

— Заткни пасть, — я бью ее в лицо. Она меня раздражает. — Расскажешь мне, куда подевалась Жаннет?

Нечего церемониться, надо сразу переходить к делу.

— Какая Жаннет? Азиатка? Я не знаю. Она просто ушла и не вернулась.