Амирель кивнула. Она тоже знала, на что способны злые люди.

– У вас осталось что-то от шаманов? – спросил Старый Вяз, взяв лисичку на руки.

Нескио покачал головой.

– Нет. Что не закопали, то сожгли. Мы опасаемся оставлять что-либо от злобных колдунов.

– Они лежали в сарае, – Амирель лучше представляла себе возможности зверька. – Там наверняка остался запах.

– Да, это может помочь, – согласился с ней ведун. – Покажите. И не стоит ходить за нами всем скопом, – строго обратился он к нескио. – Уверен, у всех вас полно дел.

Тот поклонился и сделал знак своим людям идти за ним, Сильвер с Тиммисом ушли следом. Амирель осталась, Феррун тоже. Они показали сарай, где прошлой ночью лежали тела шаманов, и Старый Вяз спустил с руки фенека, указав на землю и приказав:

– Нужно найти таких же, как эти.

– А ты ведь вполне могла позвать кого-нибудь из зверья и велеть им найти всех шаманов! – с досадой укорил Феррун Амирель.

– Не могла, – опроверг его слова ведун. – Шаманы мажутся такими составами, от которых у обычных зверей и птиц теряется не только нюх, но и зрение, так же, как и у людей. Так что они помочь вам бы не смогли, сколько бы вы им ни приказывали.

– А как же эта лисичка? – Феррун внимательно наблюдай за Рыжкой, нарезавшей все большие и большие круги по округе в надежде поймать нужный запах.

После слов ведуна Амирель поняла, почему Феррун не мог обнаружить шамана, как ни пытался.

– Она специально тренирована. Я бы сказал, что она ищет человека не по запаху, а по внутреннему видению.

Фенек посмотрел на своего хозяина и что-то тявкнул.

– Она взяла след, – Старый Вяз подобрался и приказал: – Веди!

Лисичка побежала вперед, они припустились за ней. Она бежала быстро, и Амирель, не успевавшая за ней, была вынуждена ухватиться за руку Ферруна. У нее тут же прибавилось силы, и они вместе подбежали к темному углу между домами, перед которым уже сидела Рыжка и ждал их вовсе даже не запыхавшийся ведун.

Он спокойно рассматривал что-то в темноте, не видимое даже Ферруну. Старый Вяз решительно остановил Ферруна, когда тот вынул кинжал, намереваясь швырнуть его в пустоту, сказав:

– Не стоит убивать человека, тем более что он не принес вам никакого зла, хотя и мог.

– И что тогда мне с ним делать? – несколько растерялся Феррун.

– Тебе – ничего. Я сейчас с ним поговорю и станет ясно, что с ним делать мне.

Ведун протянул руку и что-то напевно произнес на незнакомом наречии. Из темноты выступила сначала полупрозрачная, а потом и полностью проявившаяся фигура полуголого шамана. Это был еще совсем молодой мужчина с угрюмым лицом. Амирель отметила, что глаза у него были светло-карими, и чернота не искажала их цвет.

Старый Вяз строго спросил, много ли он убил людей, на сей раз по-термински, и шаман с достоинством ответил:

– Я никого не убивал. Мне велели идти сюда под присмотром старших шаманов, но я не люблю смерть, и не служу ей.

– А как же тогда ты стал шаманом, если не хочешь убивать? – Амирель не чувствовала зла от него, наоборот, ей захотелось поподробнее расспросить его о жизни и быте южаков.

– Не все шаманы – убийцы, – с укором посмотрел он на нее. – Многие из нас просто знают и чувствуют больше, чем другие.

Старый Вяз одобрительно кивнул и внезапно задал странный вопрос:

– Но из тех, кому дано больше, чем другим, делают и самых сильных убийц. Почему ты не пил зелье, что давали вам всем?

– Не хотел становиться злодеем, – шаман придирчиво рассматривал стоящего перед ним незнакомого колдуна и понимал, что от того ничего не скроется.

– Почему? – последовал неумолимый вопрос. – Ты не хотел быть таким, как они?

Шаман помрачнел еще больше и ответил не сразу, скрывая страдание:

– Мою мать убили за то, что она отказалась меня отдавать, когда за мной пришли шаманы. Мне тогда было пять лет, и у меня остались младшие брат и сестра. Сестренке было всего несколько месяцев от роду. Я не знаю, что с ними сталось, но я не хочу становиться такими же бездушными зверьми, как те, что без сомнения убили слабую беззащитную женщину, обрекая на гибель ее маленьких детей.

Амирель стало его жаль, но она понимала, что он все равно из стана врагов.

– Ваши семьи остались там, на вашей родине?

– Да. В наших семьях очень много детей, нашим вождям стало тесно на своей земле, и они двинулись сюда, потому что здесь раскинулись плодородные земли с живущими на них не умеющими постоять за себя слабыми народами.

– А можно было идти куда-то в другое место? – Феррун прикидывал, как бы отговорить южаков идти на север.

– Не знаю. На юге за нашими стойбищами раскинулись непроходимые джунгли с ядовитыми тварями. Освоение джунглей заняло бы слишком много времени и сил, тогда как северные обихоженные земли можно завоевать без труда. Особенно когда имгардцы воевали с вами. Наш азарх, главный среди уйманам, немало забавлялся, давая их старейшинам нелепые обещания, которые никто не собирался выполнять.

Амирель понятливо переглянулась с Ферруном. Все именно так, как они и думали!

– Ты не хочешь возвращаться к своим? – неторопливо спросил южака Старый Вяз.

– У меня нигде нет «своих», – с горечью ответил ему шаман. – У меня везде только «чужие».

– Мы могли бы принять тебя к себе, – задумчиво предложил ему ведун, – если ты откажешься от всего того, чему тебя научили злые люди.

– Я этого и не принимал, – с надеждой ответил ему молодой шаман. – Мне претит делать зло, обманывать и убивать.

– Нас согнали с нашего привычного места, сейчас мы остановились возле заброшенного селения неподалеку отсюда. Если хочешь, Высокий Дуб проводит тебя, и ты сможешь отдохнуть. Но я вижу, ты мерзнешь?

– Я стараюсь не пить то пойло, что готовит главный шаман. Поэтому и чувствую гораздо больше, чем остальные шаманы, хотя и стараюсь это скрывать. И да, я мерзну.

Старый Вяз обратился к стоящим рядом воинам, для которых появление странных людей было редкостным развлечением:

– Может быть, у вас есть что-то из лишней одежды?

Один из воинов кивнул и быстрыми широкими шагами ушел. Быстро вернувшись, подал шаману мешок и грустно сказал:

– Хозяин этих вещей погиб и против не будет, если ты их наденешь.

Шаман вместе с ведуном отошли за угол, чтоб не одеваться при женщине, и через пару минут шаман предстал перед ними уже в одежде терминского воина. Амирель кивнула:

– Так лучше. Но у тебя все равно зеленоватая кожа, хотя ты и не пил зелье. Почему?

– Я сказал, что старался не пить. Если б я не пил его вовсе, это было бы заметно, и меня либо убили, либо заставили его пить насильно. Выделяться нельзя.