со своей участью и просит лишь немного скостить срок. – К своей новой работе вы приступите только через месяц или около того. Пока что можете вернуться в Жермоль, законсервировать работы и закрыть все пленкой в ожидании их возобновления – ну, на тот случай, если кто-нибудь в один прекрасный день их возобновит, – заключил он поникшим голосом и снова ушел в себя, поддавшись безграничному унынию.

Однако он немного встрепенулся, чтобы договориться с Орельеном о практических аспектах нового назначения: Шантийи закреплен за ним до конца работ, так что ему придется найти себе гостиницу на две ночи в неделю рядом с этим замком на Луаре, сейчас он найдет его название, ему просто надо порыться пять минут в бумагах, в общем, с каким-то там замком на Луаре. На этот раз расходы на гостиницу ему возместят, он даже сможет выписать расходный счет на бензин, министерство придает огромное значение этой реставрации, поскольку речь идет о стратегически важном объекте с точки зрения международного туризма; это, понятное дело, не Шамбор или Азе-ле-Ридо, тут уровень чуть пониже, и не Шенонсо, короче, название замка вылетело у него из головы, но он вспомнит.

В 14.45 встреча закончилась. Выйдя из министерства, Орельен зашел в ближайшее кафе, то же самое, что и в прошлый раз, и заказал бутылку мюскаде. Как и в прошлый раз, ни один человек в кафе не показался ему способным понять, не говоря уже о том, чтобы разделить его судьбу, тем более что в предобеденный час народу тут было еще меньше. После третьего бокала ситуация показалась ему не столь катастрофической. Выходные он будет проводить в Сен-Жозефе, какие проблемы. Как это все странно, подумал он, жизнь, любовь, люди: каких-нибудь дней десять назад он даже не прикасался еще к Мариз, прикосновение к ее коже находилось вне сферы его опыта; а теперь он жить не может без ее кожи; как это объяснить?

Что касается отношений с Инди, то его новое назначение мало что изменит: два раза в неделю он будет ночевать в отеле, где-нибудь в долине Луары, и ей вовсе не обязательно об этом знать. В эту секунду он подумал, что мог бы переехать прямо сейчас, снять себе студию в Париже. Эта мысль никогда раньше не приходила ему в голову, и внезапно его охватила бурная радость; уход из семьи не является правонарушением, вряд ли это повредит ему в глазах судьи по семейным делам, ну, наверное, лучше все же посоветоваться с адвокатом, но он был почти уверен, что прав.

Быстрый поиск в интернете сильно охладил его энтузиазм: цены на недвижимость в Париже взлетели до пугающих размеров, он засомневался вдруг, что сможет позволить себе сейчас аренду студии, его будущее в смысле недвижимости стремилось практически к нулю. Что касается алиментов, Инди просила ни много ни мало половину его зарплаты; смехотворное требование, успокоил его адвокат, почти безумное, можно не опасаться, что судья удовлетворит его, однако ему все же следует приготовиться к довольно значительной сумме, вероятно, порядка трети. Эта сука действительно его поимела, подумал он, поимела по самое не хочу. Совместно нажитого имущества у них практически не было, они ничего не приобретали, ничего существенного; все, по идее, сведется к алиментам.

Алкоголь – штука парадоксальная: конечно, порой благодаря ему удается возобладать над своими тревогами, увидеть все в обманчивом оптимистическом ореоле, но иногда он оказывает прямо противоположное действие, обостряет ясность взгляда, а значит, и тревогу; более того, эти явления могут чередоваться с интервалом в несколько минут. Допивая первую бутылку мюскаде, Орельен пришел к выводу, что свиданий с Мариз раз в неделю, а из-за ее дежурств в больнице и того реже, ему не хватит, ему и так уже ее не хватает, и организовать совместную жизнь будет совсем непросто. Вообще-то рановато еще задумываться о таких вещах, но на самом деле он был глубоко уверен во взаимности их чувств, ему, да и ей тоже, казалось, что это странным образом совершенно очевидно, да, все произошло очень быстро, но иногда в жизни все происходит очень быстро. При этом, с материальной точки зрения, ситуация была далеко не радужной: госслужащий невысокого ранга с зарплатой, сокращенной на треть, и санитарка – о жизни в Париже или даже в ближайших пригородах можно забыть. По роду своих занятий он мог оказаться практически в любой точке Франции, поэтому жить в Париже им вовсе не обязательно. А где жить? Дом в Сен-Жозефе мог бы стать в каком-то смысле идеальным вариантом: места в нем полно, они оба чувствуют себя там хорошо, и к тому же это ничего бы им не стоило. Вот только Мариз уже возненавидела свою работу в Бельвиле, новых условий она не вынесет, в этой больнице она знавала лучшие времена, нельзя же откатываться так далеко назад. Может, ей уволиться? Она совершенно не настаивает на своей финансовой независимости, не в этом дело. Удастся ли им прожить на зарплату Орельена? Верится с трудом.

Чтобы лучше разобраться в ситуации, он заказал вторую бутылку, говоря себе при этом, что ему пора притормозить с выпивкой, в долгосрочной перспективе это добром не кончится, все знающие люди сходятся в этом вопросе.

10

В среду вечером позвонил Эрве. Он сказал Сесиль, что находится в Монсе и там все точь-в-точь как у них: этот город процветал в Средние века и в эпоху Возрождения, затем развивалась промышленность, текстильная и сталелитейная, а в недавнем прошлом все пришло в полный упадок, ну, тут все чуть более убого, чем в Аррасе, да и то не особо. Он познакомился с приятелями Николя, они вроде ничего, немного недоверчивые, но вполне серьезные. Они связались со своей секцией в Лионе и назначили там встречу на следующее воскресенье, так что процесс пошел. Человек из Лиона попросил, чтобы Поль присутствовал там лично; им важно, прежде чем запланировать операцию, убедиться, что все дети согласны между собой.

В пятницу вечером он приехал в Макон-Лоше поездом в 18:16; Сесиль ждала его на вокзале. Впервые за многие годы они расстались больше чем на два дня, ей не спалось в одиночестве, и, встречая его на перроне, она буквально светилась от радости; что касается цели его поездки, то он видел, что она продолжает сомневаться, и как только они сели в машину, она засыпала его вопросами. Что это за люди? Связаны ли они как-то с “Сивитас”?[44]

– Вот… – Эрве широко улыбнулся, – так я и знал, ты явно точишь зубы на “Сивитас”. А вот и нет, они как раз не имеют к “Сивитас” никакого отношения. Это движение основал один американский миллиардер из Орегона.

– Известный миллиардер?

– Нет, он не медийный миллиардер, вроде Билла Гейтса или Марка