Морвен указала на него.

– Ты шпионила за нами! – Она не смогла избавиться от дрожи в голосе.

– Гадала на кристалле. Морвен, тебе пора называть вещи правильно.

Девушка сделала шаг вперед:

– Маман, я ухожу.

Леди Ирэн не двинулась с места:

– Ты никуда не пойдешь. Я позаботилась об этом.

– Что это значит?

– Я отпустила его.

– Кого?

– Этого проклятого коня, разумеется.

Морвен ахнула:

– Ты не могла так поступить! Инир мой!

– Я знаю, что лучше для тебя, Морвен.

Леди Ирэн наклонилась, чтобы обернуть кристалл полотном.

– Маман, как ты могла? Ты потеряла собственного фамильяра, а теперь отнимаешь у меня моего?

– Мы найдем тебе другого духа-фамильяра, более… подходящего.

– Мне еще многое нужно узнать, но я знаю, что это фамильяры выбирают нас, а не наоборот, – сдавленным от боли голосом произнесла Морвен.

– В таком случае обойдешься без него, как сделала я, – отрезала леди Ирэн.

Держа камень в руках, она выпрямилась и повернулась к дивану у окна.

Ярость уничтожила в сознании Морвен все, кроме потребности найти Инира, и освободила разум от сомнений. Решительно настроенная, она ринулась вперед, ловким движением выхватила из рук матери кристалл, помчалась в ванную комнату и отдернула занавеску, скрывающую тайную лестницу. Леди Ирэн, от неожиданности застывшая на месте, вскрикнула, но Морвен не обратила на нее внимания. Она уже миновала маленькую дверцу и была на полпути вниз по темной лестнице, когда поняла, что не прихватила свой дорожный чемодан и деньги.

Но она даже не остановилась. Все, что сейчас имело значение, – это Инир. Единственное, что ее волновало, – это добраться до конюшни прежде, чем кто-то его уведет.

Такие вещи требуют времени, уверяла себя Морвен, сбегая по последним ступенькам. Дрожащими руками она отперла дверь. Недостаточно было просто приказать убрать Инира, или продать его, или что там еще пыталась сделать леди Ирэн. Кто-то должен был прийти, оседлать его и увести. Солнце взошло меньше часа назад, и хотя фермеры начинали работать рано, конечно, этот приказ еще не мог быть выполнен.

Морвен побежала через сад. Ее дыхание напоминало всхлипывания, а кристалл в руках становился все тяжелее. Добравшись до конюшни, она помчалась в центральный проход.

Ее встретила тишина. Не было слышно радостного ржания и нетерпеливого притопывания Инира, приветствия Яго, выходящего из сарая со сбруей.

Прижав кристалл к груди, Морвен позвала:

– Яго, ты здесь?

Никто не ответил. Дверь в сарай была закрыта, как и дверь на чердак.

При звуке знакомого голоса две другие лошади высунули головы из стойла и с любопытством посмотрели на Морвен. Она слышала блеяние овец на пастбище и мычание коров в доильном помещении, но не ржание или фырканье. Она пробежала по проходу, заглядывая в каждое стойло, и в панике помчалась в дальний конец конюшни, а оттуда наружу – в пустой загон. Она прикрыла глаза ладонью, напрягая зрение, чтобы рассмотреть дорогу и поля, выискивая проблеск серебристой шкуры Инира, сияющей под лучами утреннего солнца.

Но никого не было видно. Морвен дрожала с головы до ног и так сильно прижимала кристалл к себе, что через одежду чувствовала края его грубого основания. Она точно не знала, почему взяла его, но…

– Я же говорила, – раздался у нее за спиной холодный голос матери. – Его здесь нет.

Морвен обернулась.

– Как и Яго. Я отправила их далеко.

– Яго? Но почему? Я не понимаю, как…

Леди Ирэн сделала шаг к ней. Ее губы были крепко сжаты, глаза сузились, как у кошки.

– Я не идиотка, Морвен. Я долгое время владела силой. Я видела, как вы с Яго вошли, и отдала приказ.

– Но, конечно же, папа́…

– После твоего вчерашнего поведения мы с твоим отцом договорились, что коня необходимо убрать. – Она пожала плечами. – Морвен, дело сделано. Однажды, когда гримуар достанется тебе, ты сможешь поискать заклинание, которое я использовала, чтобы все это устроить. Пока же я заберу кристалл, а ты иди и распакуй этот дурацкий чемодан. Я не знаю, что ты собиралась сделать. Сбежать? Одна?

– Grand-mère Урсула сбежала одна.

– Но она не была юной девушкой. И посмотри, к чему это привело!

– Что ты имеешь в виду? Она была счастлива!

– Счастлива быть фермершей? – Леди Ирэн словно выплюнула эти слова. – Копаться в грязи, чистить свинарники?

– А я была бы не прочь, – сказала Морвен. – Я предпочитаю животных людям, которые весь день бездельничают!

– Ты бы не смогла, – возразила леди Ирэн. – Ты понятия не имеешь, что это такое.

– Я не хочу жить так, как ты, маман!

– Ты слишком молода, чтобы знать, чего хочешь, – леди Ирэн сделала еще один шаг. – Я устала от разговоров, Морвен. Однажды ты сама все поймешь. А теперь дай мне его.

Ее руки с длинными пальцами и острыми ногтями потянулись за кристаллом.

Морвен взглянула на мать и испытала внезапное отвращение. Ее сердце, казалось, раздулось до огромных размеров. Оно билось все сильнее и сильнее – так, что в грудь ударяла волна жара. Возможно, жар шел от кристалла, она не могла отличить откуда. Энергия ее гнева из-за Инира сосредоточилась в камне, собираясь, как штормовая туча над долиной. Морвен не имела над ней контроля – не больше, чем над грозой с молнией. И она с силой прорвалась наружу. Словно сокрушительный удар копыта шайрского жеребца.

Леди Ирэн застыла. Ее лицо побелело, руки взметнулись и упали. Она изо всех сил пыталась вдохнуть, горло ее напряглось, и она покачнулась, как саженец на резком ветру. Ноги леди Ирэн подкосились, и она рухнула на пол. Белая ткань ее пеньюара опала, словно крылья умирающего лебедя.

Морвен глядела на происходящее в изумлении, потрясенная тем, что вызвала. И только когда рой черных мушек затмил ее взор, она поняла, что тоже не дышит. Потребность в воздухе вступила в противодействие с взрывной силой внутри, и со странным скрипучим звуком Морвен сделала глубокий вдох.

Одновременно дыхание вернулось и к леди Ирэн. Очнувшись, она села, обхватила себя руками за плечи и, обнажив зубы, словно хищное животное, свирепо посмотрела на дочь.

– Надо было задушить тебя сразу после рождения! – прошипела она.

Морвен в ужасе отпрянула.

В беседке из ивовых ветвей было прохладно и влажно, так как река уже начала вздуваться от осенних дождей. Морвен, страдая от холода и жажды, свернулась калачиком в их зеленой тени. Она не ела и не спала уже больше суток и воспринимала потерю Инира так, словно кто-то вырезал у нее кусочек сердца и швырнул его в Ривер-То.