– А почему ты врешь?

– Я никогда не врал тебе! Эти деньги с наркотиками не связаны!

Сбитая с толку его бесстыдной наглостью, Мишель даже растерялась на какой-то момент. Сколько бессонных ночей она провела, перебирая возможные источники – сбережения, выигрыши в казино, неучтенные доходы, чер­ный нал от клиентов, взятки субподрядчиков… Но она ведь как-никак работала в банке и была знакома с цифрами доходов и ипотек. Ни одним из этих способов невоз­можно скопить полмиллиона. Исключено. Разве что Фрэнк заработал деньги на чем-то еще более страшном, чем торговля наркотиками, потому что такими суммами распоряжаются только наркодельцы и киллеры.

– Я хочу, чтобы ты меня понял до конца, Фрэнк. Речь идет о твоей лжи и о том, что ты подставил под удар меня, детей, дом, всю нашу жизнь. Я не ожидала подобного от­ношения и терпеть не буду. Если бы ты с самого начала по­делился со мной, поинтересовался моим мнением, то ус­лышал бы тот же ответ – я не стану такое терпеть. Нам просто повезло, что копы не нашли доказательство твоей вины. Но как по-твоему, что почувствовала я, когда наткнулась на твой тайник, Фрэнк? Ты даже представить себе не можешь, как страшно мне было, как стыдно! Мне было стыдно – за то, что верила тебе. Ненормальная! Кому верила?!

Фрэнк с силой тряхнул ее за плечо.

– Ненормальная, говоришь? Ну, нет! Ты была в своем уме, когда получила новехонький «Лексус» со всеми при­чиндалами! – прорычал он ей в лицо. – И когда полнос­тью переоборудовали кухню, ты тоже была в своем уме. Бассейн захотела – пожалуйста, очередной диванчик при­обрести – ради бога, детей приодеть к празднику – сколь­ко угодно. Пока я платил за семейные поездки к морю, за дом и все остальное, на что моя женушка положила глаз, ты была в своем уме! Ты спросила хоть раз, откуда все это берется? О нет. Ведь Фрэнк – великий маг и волшебник, который, между прочим, ни разу – ни разу! – ни в чем не отказал. Такова уж была моя обязанность – во всем тебе потакать. И ты хочешь сказать, что думала, будто такую жизнь можно себе устроить одними кровельными работами?

Мишель давно уже плакала, но сдаваться не собира­лась. Фрэнк умудрился сделать виноватой ее, как будто она, и только она, толкнула его на преступление.

– От денег я избавилась, Фрэнк. Нашла – и избави­лась.

– Что?!

Пальцы Фрэнка еще сильнее впились в ее плечо.

– Больно! – вскрикнула Мишель и дернулась, пытаясь высвободиться из безжалостных тисков. Его взгляд был страшен – взгляд убийцы.

– Мне нужны эти деньги, Мишель! Куда ты их дела?

– Сожгла, – твердо сказала Мишель. – Сожгла, что­бы спасти тебя. И детей. Если бы кто-нибудь их увидел, мы пропали бы. Тебя посадили бы в тюрьму, и никакой Брузман не спас бы тебя от этой неприятности.

На Фрэнка словно ступор напал.

– Чт-то ты сделала? – выдавил он наконец едва слышно, но с такой угрозой в голосе, что уж лучше бы ревел, как раньше. – Черт побери, Мишель, неужто ты глупее, чем я думал? – Слезы вновь заструились по щекам его жены, а Фрэнк продолжал все тем же жутким голо­сом: – Деньги нужны, чтобы заплатить адвокату. По-твое­му, Брузман хоть минуту останется со мной за бесплатно? Деньги нужны, чтобы сохранить дом, семью, мою свободу, наконец! Боже милостивый, прошу тебя, скажи, что это неправда! Ты ведь не сожгла их, Мишель? Дьявольщина! До такого идиотизма даже ты не додумалась бы! Куда ты дела деньги?

Словно в замедленной съемке Мишель смотрела, как рука Фрэнка сжимается в кулак, как он замахивается на нее. Смотрела – и не могла поверить. Ее мозг отказывался воспринимать реальность, и потому она отдернула голову мгновением позже, чем следовало. В этом была ее ошибка.

– Мне нужны эти деньги! – заорал Фрэнк, с нещад­ной силой обрушив кулак на ее скулу.

Оглушенная неистовой болью, Мишель почти не ощу­тила второго удара, от которого она отлетела вбок, стукну­лась виском о край сушилки и рухнула на пол. Она попы­талась отползти к двери, но Фрэнк поймал ее за воротник рубашки и дернул вверх. В третий раз кулак попал ей в че­люсть. Мишель завизжала. Убьет! Убьет ради денег! Зажму­рившись, она закрыла лицо руками, но вместо следующего удара раздался дикий визг самого Фрэнка.

Мишель приоткрыла глаза, взглянула в щелочку между пальцев. Фрэнк изогнулся самым немыслимым образом и обеими руками пытался отодрать от себя Поуки, который мертвой хваткой вцепился ему в бедро. Несмотря на шок, Мишель поняла, что это ее единственный шанс на спасение, на жизнь. Она ужом проскользнула мимо Фрэнка и помчалась по коридору через кухню в сторону гаража. Сзади неслись проклятия Фрэнка и грозный рык Поуки. Мишель летела стрелой. Секунду-другую спустя злобный хор сменился жалобным собачьим визгом, затем раздался глухой стук, от которого у Мишель сжалось сердце. Поуки! Бедный мой Поуки!

К счастью, Фрэнк оставил грузовик на улице, выезд был свободен, а ключи оказались в кармане. Мишель за­прыгнула в «Лексус» и повернула ключ зажигания в тот самый момент, когда к остановке на другой стороне улицы подкатил школьный автобус. Пес, которого она мысленно уже похоронила, мчался к ней.

– Поуки!!! – взвизгнула Мишель; и кокер, умница, в один прыжок оказался у нее на коленях.

Мотор взревел; в нарушение дорожных правил Ми­шель дала задний ход, перегородив улицу, после чего кру­танула руль влево, нажала на газ, проскочила автобус и со скрипом затормозила перед ним.

– Сюда! – срывая связки, крикнула она детям и толк­нула заднюю дверцу. – В машину! Быстро!

На лицах обоих застыл ужас, но, слава богу, они подчи­нились без вопросов.

– Дверь! – выкрикнула Мишель, когда оба ее ребенка оказались на заднем сиденье. Краем глаза она увидела Фрэнка, хромающего в их сторону. Мишель вдавила пе­даль газа и сорвалась с места, сжигая резину.

Знакомые дома мелькали мимо с бешеной скоростью. Мишель провела рукой по щеке и скосила глаза – ладонь была в крови.

– Что случилось, мамочка? – раздался сзади голосок Дженны. – Ты опять упала? Куда мы едем?

Мишель так резко повернула с улицы Вязов, что плю­шевый заяц свалился с приборной доски. Ни на один из вопросов дочери она ответить не смогла.

Жить хорошо – высшее земное до­стижение, но жить хорошо, зная, что твоему бывшему плохо, – райское блаженство.

Нэп Делано

Энджи вылезла из душа, вытерлась еще влажным с ве­чера полотенцем и надела махровый халат. Обычно после душа она не вспоминала об одежде, но с тех пор как Мишель, окровавленная, до смерти напуганная, объявилась на пороге с детьми и псом, вся ее жизнь изменилась. Отсю­да и халат – как знать, когда и какой из ребят Мишель за­хочет пойти в ванную.

По утрам в это и соседнее помещение выстраивалась очередь, словно в билетную кассу перед концертом леген­дарной поп-звезды, поэтому Энджи решила перенести ма­кияж в спальню. В дверях, чего и следовало ожидать, она столкнулась с несчастной Мишель, из-за спины которой выглядывала Дженна.