Вдохновленная этой замечательной идеей, явыскочила из ванной и налетела на Марину Степановну.

– Виолетта! – взвизгнуластаруха. – Что за манера скакать по квартире, словно больное кенгуру?

– Извините, – промямлила я, пытаясьскрыться в спальне, – взбодрилась после душа.

Марина Степановна уцепила меня за рукав.

– Виолетта! Вы отдавили мне ногу!

– Простите, я не нарочно.

– Теперь у меня снова начнется приступастмы!

Как могут быть связаны между собой нога иастма, я не знаю. Ладно бы старуха вспомнила про артрит!

– Ей-богу, я нечаянно, МадленаПафнутьевна! – выпалила я. – Не со зла, мне очень жаль вашу ногу!

Марина Степановна сначала поджала губы, апотом прошипела:

– Хорошо, Виолетта, очень хорошо, –и удалилась по коридору с высоко поднятой головой.

– Ну, Вилка, ты даешь, – хихикнулаКристя, наблюдавшая за этой сценой из своей комнаты, – теперь тебя МаринаСтепановна со свету сживет.

– Да что я такого сделала-то? Нунаступила ей на ногу, случайно ведь!

Кристя прищурилась.

– Ты специально глупой прикидываешься?

– Нет, – растерянно ответилая, – ей-богу, не понимаю, что произошло?

– Ты только что назвала ее МадленойПафнутьевной, – захохотала Кристя, – и не говори, что сделала этослучайно!

– Да ну?!

– Вилка, не притворяйся!

– Но честное слово, я не заметила как…

– Ладно тебе, – погрозила мнепальцем Кристя и включила компьютер.

Я пошла по коридору в свою спальню. Надо же,Мадлена Пафнутьевна! Откуда я только взяла это имечко, уму непостижимо! Ясноедело, теперь старуха объявит мне непримиримую войну.

В барак к Нюсе я прибежала на следующий день врайоне семи вечера. По дороге, в метро, пролистала почти всю новую книгуСмоляковой. Надо же, опять у нее вышел отличный детектив. Крутой сюжет,моментами страшно, моментами смешно. Оторваться от ее произведений простоневозможно, похоже, что мне никогда не написать ничего даже отдаленно похожего.Как читатель я была в полном восторге, а как коллега по цеху едва справлялась сзавистью.

Нюси дома не оказалось. Я отбила о филенкукулак и в изнеможении прислонилась к стене. Плечо задело висящий таз, и он,больно стукнув меня по голове, с ужасающим грохотом рухнул на пол.

– Кого тут черти носят, – послышалсянедовольный, хриплый голос.

Дверь, расположенная напротив, отворилась, и вкоридор выплыла женщина огромных размеров. Скрестив на подушкоподобной грудидве здоровенные ручищи, она принялась меня ругать:

– Глаз нету? Пообваливала все на пол,пошвыряла, шум устроила. Ты, ваще, кто такая? Че в нашем коридоре делаешь, ктопустил?

Я мирно улыбнулась:

– К Нюсе пришла, а ее нет. Можноподождать ее где-нибудь?

Бабища шумно высморкалась.

– Ступай отсюда, нечего здесь ошиваться.

– Так я не к вам пришла, а к Нюсе. Неимеете права меня гнать!

Соседка уперла руки в бока:

– Вали отсюда, нет твоей собутыльницы.

– А где она, не знаете?

– Знаю.

– Подскажите, пожалуйста.

– В морге, – гулко, словно из бочки,сообщила громадина.

– В морге? – растерянно переспросилая. – А когда вернется?

– Ты дура? – усмехнуласьсоседка. – Кто же оттуда возвращается? Если попал, все, пеките блины напоминки.

– Так Нюся умерла! – оторопела я.

– О чем тебе и толкую, – равнодушноподтвердила толстуха.

– Когда?

– Пару дней назад.

– Господи, она же молодая совсем, –растерянно бормотала я, – что же с ней случилось?

Баба презрительно сморщилась:

– Молодая, да ранняя, выпить любила, вособенности последнее время. Ужрется и весь туалет уделает, ее тут наши побитьхотели! Никогда за собой не убирала…

Я тупо смотрела на «гренадера». Похоже,кончина Нюси ее совершенно не опечалила, даже наоборот – обрадовала.

– Пожалуйста, скажите, что с нейслучилось.

– Я ей никто и знать ничего не хочу, утетки спрашивай.

– У кого?

– Дверь пни как следует, –посоветовала бабища, – там ейная тетка или другая какая родственница,вчерась заявилась, наследница! Тьфу на нее.

– Но комната заперта, – растеряннопробормотала я, – я стучала, стучала…

– Стучала! – передразнила менягрубиянка.

Потом она со всего размаха треснула ногой подвери. Та с легким скрипом открылась. Стало видно всю пеналообразную комнату.На продавленном диване, поджав грязные босые ноги, свернулась калачикомженщина.

– Во, любуйся, – прогромыхалавеликанша, – наследница, блин! Тоже ужратая! Не будет нам покоя!

Я подошла к софе и потрясла спящую за плечо.Та приоткрыла мутные глаза.

– А? Что?

– Где Нюся? – накинулась я на нее.

Женщина села и потрясла растрепанной головой.

– Ты кто?

– Подруга Нюси, а ты кем ей приходишься?

– Валя я, тетка ее двоюродная.

– Где Нюся? – повторила я вопрос, вдуше надеясь на то, что толстуха-грубиянка наврала мне про смерть девушки.

Но Валя шмыгнула носом и заголосила тоненьким,протяжным голоском:

– Ой, мамочки, ой, горе-несчастье, ой,какая беда…

Я пнула ее в бок.

– Не блажи, отвечай нормально.

Валя захлопнула рот, помолчала мгновение и ужедругим тоном ответила:

– Умерла Нюська, водкой траванулась,купила бухалово и на тот свет отъехала, комната теперь мне достанется, другихродичей у нее нет.

– Когда случилось несчастье?

Валя стала ерошить грязные, торчащие в разныестороны волосы.