Жизнь Инессы Матвеевны стала похожа на черныйэластичный чулок, она тянулась сплошной, мрачной полосой, без каких-либосветлых пятен. Потом внезапно привычный ход событий был нарушен.

Совершенно неожиданно, через три месяца послетого как она ходила в военкомат, к Инессе Матвеевне явился парень, по видуодногодок Жени. Представился он Павлом и рассказал столь долгожданную правду оЕвгении.

Павел служил с ним вместе, парни дружили и втот день были рядом в колонне, охранявшей грузовик. Когда чеченцы налетели нафедералов, Паша был ранен, легко, в ногу, а вот Женя получил более тяжелуютравму, пуля попала юноше в голову. Ни Павел, ни Женя самостоятельнопередвигаться не могли. Боевики почему-то не стали их убивать, а прихватили ссобой. Павлу надавали по зубам, а Женю не тронули. Потом ребят спустили вкакую-то яму, швырнули им несколько лепешек и оставили до утра. Ночью Женяумер, перед смертью он многократно повторял свой адрес, просил:

– Пашка, если выживешь, напиши моейматери или, если вернешься в Москву, сходи к ней, расскажи про меня.

С рассветом к яме подошли чеченцы, о чем-тогромко поспорили, потом вытащили труп Славского. Паша остался в яме, просиделон там довольно долго, потом его сделали рабом, продали каким-то крестьянам,которые заставили солдата работать на себя. Наверное, Павел бы просто умер отнедоедания и изматывающего труда, но ему невероятно, феерически повезло. Всело, где томился парень, неожиданно ворвались федералы.

Вылечившись и комиссовавшись из армии, Павелпервым делом решил выполнить просьбу умершего друга. Адрес Инессы Матвеевнынавечно врезался ему в память. Приехав домой, в Москву, Паша поспешил на улицуГенерала Карбышева.

Инесса Матвеевна только кивала головой.

– Значит, Женечка умер, погиб вмучениях, – пробормотала она.

– Нет-нет, – спешно сказал Павел, –он не чувствовал никакой боли, просто тихо заснул.

– И ничего не написал для меня?

Парень хлопнул себя ладонью по лбу.

– Я идиот, вот! Женя просил передать.

В руке Инессы Матвеевны оказалась золотаяцепочка. Мать вздрогнула. Цепочку Инесса Матвеевна подарила парню нашестнадцатилетие, она очень понравилась сыну, и Женя с ней не расставался.Теперь у нее не оставалось никакой надежды – Женя погиб и похоронен внеизвестном месте.

Инесса Матвеевна замолчала. Я смотрела на нее.Если Евгений был убит боевиками, то каким образом его паспорт оказался у этогоПавла? Значит, юноша жив. Но почему он не захотел вернуться к матери?

– Вы можете описать мне Павла? –попросила я.

Инесса Матвеевна подняла на меня тусклыеглаза.

– Нет.

– Ну попытайтесь.

– Давно это было.

– Неужели совсем не запомнили?

Славская напряглась:

– Высокий, вроде светловолосый,худощавый…

– Все?

Инесса Матвеевна кивнула. Да уж, не густо. Потаким приметам человека найти невозможно.

– Может, еще что-нибудь?

Славская вздохнула:

– Нет. Еще из милиции приходили, не такдавно, интересовались Женей, я сообщила, что он пропал!

– Павел вам не оставил свой телефон илиадрес?

– Нет.

Я окончательно загрустила, тупик.Бежала-бежала по тоннелю, надеясь увидеть свет в конце, и налетела лбом настену.

И что теперь делать? Куда податься?

Инесса Матвеевна продолжала молча сидеть надиване.

– Можно дам вам свои координаты? –спросила я.

Славская безучастно ответила:

– Бога ради, только зачем?

– Вдруг этот Павел снова навестит вас,узнайте, пожалуйста, его адрес и сообщите мне.

– Ладно, – уронила Инесса Матвеевна.

Я нацарапала номер на бумажке и подала ей. Онамолча положила клочок около себя.

На улице я чуть не зарыдала от отчаяния.Нечего даже надеяться, она моментально потеряет бумажонку с цифрами, и Павел,конечно, к ней больше не придет!

Домой я вернулась в ужасном настроении и нашлана кухне Вована, с шумом хлебавшего щи.

– Будешь супчик? – спросил он меня.

Я скривилась:

– Не люблю первое.

– Это ты зря, – протянул Вован ипошел к плите, – Томуська кислые щи сварганила, объедение! На мясе, стоматом, обожаю такие. Жаль, редко достаются!

– Вот скоро твоя Лора приедет, тогда иоторвешься по полной программе,

– пообещала я Вовану, наливая себе чай.

– Лора не готовит, – грустнопробормотал мужик.

– Вообще? – удивилась я.

– Ага, – кивнул Вован, – у неевремени нет совсем, по сорок концертов в месяц дает!

– Зачем же так себя изводить?

– Деньги зарабатывает, – с набитымртом пробубнил Вован, – вот, новую квартиру построили, сейчас обставим,дом заложим. Участочек уже присмотрел, гектар по Ново-Рижскому шоссе.

– И сколько же дней в месяц ты видишьжену?

Вован почесал в затылке.

– Иногда вообще не встречаю. Она может изгорода в город по полгода кататься!

– А вы, значит, с Мариной Степановнойкукуете?

Вован кивнул.

– И тебе нравится такая жизнь? Извини,но, по-моему, это нельзя назвать семьей, – заявила я.

Мужик налил себе еще тарелку супа и сердитосказал:

– Только не начинай, как все!

– А что делают все?

– Да Лора с матерью мне плешь прогрызли.Дудят в два голоса: брось свою работу, становись у жены администратором.

– Ну, наверное, это выход, начнете вместеразъезжать.

– Я люблю свою службу, – отчеканилВован, – и ни на что ее не поменяю. И потом, меня тошнит в автобусе, а сЛорой придется постоянно в нем ездить. Она специально для себя и музыкантовкупила «Икарус», велела его покрасить в розовый цвет, а на боках написать:«Лора и группа «Аут».

– Может, тебе бросить ее и жениться нанормальной женщине? – брякнула я. – Станешь кислые щи каждый деньхлебать!