Сразу вслед за этим последовал новый выстрел, на этот раз из пистолета. Это означало, что у его противника двуствольное ружье, требующее перезарядки, а стрельба из пистолета по невидимой цели — дело бесперспективное. Но это означало также и то, что Алексей без всякой пользы лишился ножа, составлявшего основную часть его арсенала, и не мог продвинуться ни на дюйм вперед, не рискуя превратиться в хорошо видимую мишень.

Копылов, заведя руки за голову и согнувшись, медленно пересекал двор, уже не представляя никакого интереса ни для одной из противоборствующих сторон.

Теперь из-за собственной глупости Алексей утратил свое единственное преимущество — внезапность. С каждой минутой его положение ухудшалось. Длинная, прочерченная вдоль спины рана горела огнем. Ему оставалось надеяться лишь на то, что рана не слишком глубока. Но крови вытекало достаточно, он чувствовал, как липкая горячая жидкость постепенно пропитывает одежду, и знал, что, если так будет продолжаться, вскоре он потеряет сознание, а самому ему с этим кровотечением не справиться.

Но он был здесь совершенно один и напрасно ждал второго импульса телепортации. Сергей не появился. Что-то случилось. Ему не хотелось думать, что в последний момент друг изменил свое решение.

Срочно нужно что-то придумать! Мысли лихорадочно метались в поисках выхода — и не находили его. Он загнал себя в ловушку. Без огнестрельного оружия, внутри помещения, против вооруженного противника, поджидавшего снаружи… У него не было ни одного шанса. Сдаться? Нет, только не это… Он знал, что его ждет. Митрохин наверняка запомнил лицо того, кто нажал рубильник и вырвал его из привычной среды обитания…

Стиснув зубы, Алексей пополз к окну, затем, превозмогая боль, осторожно выглянул наружу. Митрохин уже перезарядил ружье и теперь, небрежно зажав его под мышкой, ждал. По выражению его лица было понятно, что он будет ждать так сколько угодно долго. Пока Алексей не подставит себя под выстрел. И у него имелось верное средство этого добиться. Время было на его стороне.

Неожиданным, быстрым движением Митрохин вскинул дробовик к плечу и нажал на спуск. Алексей едва успел пригнуться, осколки стекол и разбитой рамы хлестнули по его переполненному болью телу.

Рано или поздно Митрохин его прикончит. Картечь летит широким веером, рикошетит от железных стен мониторной и с визгом разносится по всему помещению.

Алексей чувствовал, как жизнь медленно покидает его. Не сейчас, так через минуту—другую, может быть, через пять минут или десять, он сначала потеряет сознание, а затем распрощается с жизнью.

И оставалась ему единственная возможность — встретить смерть так, как подобает мужчине. Он подобрался, готовясь к последнему броску.

До Митрохина было не меньше десяти метров, а картечь движется в сотни раз быстрее человеческого тела… Подумав об этом, Алексей все же рванулся вперед и остановился лишь потому, что его рука, упиравшаяся в пол и готовая подтолкнуть его тело через подоконник, навстречу смерти, наткнулась на предмет, которого здесь раньше не было.

Секунду он тупо смотрел на раструб парализатора, валявшегося на полу, и, все еще ничего не понимая, боялся поверить в чудо. И тогда, из пустоты, над самым его ухом раздался тихий женский голос:

— Я надеюсь, что вы сохраните ему жизнь в обмен на то, что я спасаю вашу.

— Кто вы?

— Я та девушка, которую вы отправили в далекое путешествие вместе с отчимом, не спросив, хочет ли она этого. Помните меня?

— Почему вы помогаете мне?

— Потому, что ненавижу того, кто собирается вас убить.

— Зачем же в таком случае вы требуете сохранить ему жизнь?

— Потому, что он сделал для меня много хорошего.

— И за это вы его ненавидите?

— И за это тоже. Это слишком долго объяснять, а у нас нет времени на философские разговоры. Может быть, позже, когда вы выполните свою задачу, мы еще поговорим.

— Будьте осторожны со своим плащом. В самый неожиданный момент он может подвести, — предупредил Алексей.

— Вы первый, кто вообще о нем догадался.

— Совсем недавно у меня был такой же.

И, сказав это, он вновь приподнялся над подоконником, чтобы нажать на спуск парализатора всего один раз.

У этого оружия практически не было промахов.

Митрохин неподвижно лежал посреди двора, беспомощно раскинув руки. Дробовик и пистолет, подобранные Алексеем, разместились на подоконнике, а оба сторонника уже бывшего Верховного муфтия, разоруженные, стояли за изгородью, понуро опустив головы. Здесь же толпилось и все население поселка, привлеченное к месту событий прекращением стрельбы.

Лишь теперь Алексей осознал, что разоружить Митрохина было половиной дела — причем не самой трудной. Сохранить ему жизнь, вопреки воле разъяренной, жаждавшей мести толпы, оказалось гораздо труднее. Он понимал, что даже если ему удастся выполнить эту непростую задачу, Митрохин превратится для него в постоянную проблему. Рано или поздно, улучив момент, он сбежит — как делал это не раз из самых укрепленных тюрем — и рассчитается с ним.

Положительного решения проблемы попросту не существовало. Любое действие заводило Алексея в тупик. Он не мог нарушить слова, данного женщине, спасшей ему жизнь, и потому, превозмогая боль от наспех перевязанной раны на спине, шагнул к воротам, навстречу расшумевшейся толпе. Некоторые из поселенцев сжимали в руках свои сельскохозяйственные инструменты, которые, как не раз уже было доказано историей, вполне могли использоваться в качестве оружия.

— Успокойтесь и выслушайте меня! — крикнул он, распахивая калитку и предусмотрительно не открывая ворот, чтобы иметь прямо перед собой не более одного разбушевавшегося поселенца. — Я не допущу самосуда и расправы. Мы будем судить этого человека, дадим ему возможность высказаться в свою защиту.

— Да кто ты такой, чтобы нам указывать! Откуда ты взялся?!

Впереди толпы, прямо напротив калитки, находился высокий, мускулистый мужчина, сжимавший в руках нечто, напоминавшее кованую острогу с двумя стальными остриями по полметра длинной.

«Они что тут, на медведя собирались охотиться?» — отрешенно подумал Алексей. Он не взял с собой оружие, оставшееся на подоконнике, потому что не собирался начинать знакомство с местными жителями с перестрелки, и, кажется, здорово просчитался.

— Я тот, кто избавил вас от вашего Верховного муфтия. Надеюсь, это вы понимаете?

— А мы тебя не просили об этом! — нагло заявил рослый молодой парень, явно надеявшийся разом избавиться от всех представителей власти.

— Выходит, опять нам нового коменданта прислали? — осведомился из-за спины высокого низкий и худой конопатый человек лет сорока, с бегавшими глазками, из тех, что находятся в каждой разбушевавшейся толпе и, прячась за спинами, подстрекают остальных к непредсказуемым действиям.