Женщины при виде ее настораживались, сразу же безошибочно угадывая в ней возможную соперницу. Оставались мужчины… Но она не была уверена, что в их обществе, в этом изолированном мире будет чувствовать себя в безопасности. Раньше ее защищал пугающий ореол, окружавший отчима, — где бы она ни появлялась, в любом, самом непредсказуемом ночном заведении Москвы, осторожный шепоток «Дочь Митрохина…» сопровождал ее повсюду. Перед ней расступались, и страх перед отчимом всегда преобладал в поведении мужчин, избегавших ее общества.

Проходя мимо последнего дома поселка и стараясь не выходить на открытую часть улицы, она с удивлением заметила, что ближайшие ветви деревьев изогнуты в сторону от поселка какой-то неведомой силой. Создавалось впечатление, что они наталкивались на невидимую стеклянную стену.

Но прежде чем она успела понять, что это такое, калитка, около которой она остановилась, приоткрылась, и пожилой, измазанный сажей мужчина в рабочем комбинезоне поманил ее, предлагая войти. Она колебалась недолго. Любой ее поступок был теперь связан с опасностью, но Жанна хорошо понимала, что сейчас важнее всего как можно скорее найти укрытие, пусть даже ненадежное и временное. Чтобы осмотреться и решить, что делать дальше.

Нельзя сказать, чтобы побег Жанны остался совсем незамеченным. Митрохин, развязав наконец будущего муфтия, усадил его за пульт в мониторной и заставил объяснять назначение каждой кнопки, каждого рычажка и переключателя.

Не все ему объяснил Копылов, кое-что скрыл, ссылаясь на несовершенное знание инопланетной техники. Например, не показал он того, как открыть проход в силовом барьере одному ему известным кодом. И ничего не сказал о том, что заметил угловым зрением на одном из боковых мониторов легкую и стремительную фигурку девушки, покидавшей коттедж.

Лишь незаметным касанием отключил этот монитор, чтобы не выдать беглянку. Далеко убежать она все равно не могла. До самого дальнего коттеджа всего каких-то четыреста метров дороги, а за этой усадьбой, принадлежавшей мастеру Ивлеву, недавно сменившему там прежнего хозяина Игнатенко, семья которого была переведена в более удобную усадьбу, девушка упрется в силовой барьер, открывать который Копылов не собирался для ее же пользы.

Но пока суд да дело, пока Митрохин будет укреплять свою власть в поселке, пока организует поиски, Копылов надеялся что-нибудь придумать, чтобы обратить бегство его дочери себе на пользу.

Но ничего придумывать ему не пришлось. Мастер Ивлев, тот, что поманил Жанну пальцем в свою калитку, уже все придумал.

В свои сорок лет, показавшихся Жанне, с вершины ее девятнадцати, чуть ли не старческим возрастом, он так и не встретил настоящую женщину.

На московском автозаводе женщину в комбинезоне было почти невозможно отличить от мужчины, а те, что проносились мимо него, когда он спешил со смены к ближайшей станции метро, не обращали внимания на Ивлева. В поезде случайные попутчицы даже в давке московского метро стремились отодвинуться подальше. Как ни отмывайся после смены, вся его кожа насквозь пропиталась запахами металла и масла.

Так и оставался он одиноким, пока двое незнакомцев не уволокли его в свой трейлер и не усадили в красное кресло…

На новом месте жилось ему немного получше, вот только с женщинами и здесь был полный прокол. Не было здесь лишних женщин, а те, что были, ценились на вес золота, и все как одна безропотно выполняли прихоти местного коменданта.

И вдруг он увидел ее… Глаза синие, на пол-лица, походка легкая, словно у балерины… Откуда только такая красота взялась? И кто же такую обидеть осмелится? Однако осмелились. Бежала она от кого-то, пугливо оглядываясь, вжимаясь в забор. Не комендант ли решил и на эту наложить свои грязные лапы? Ну, уж нет, этого он не допустит!

И Роман решительно направился к калитке. Была у него одна тайная вещь в доме, про которую коменданту до сих пор разузнать не удалось, и как тут разузнаешь, если на первый взгляд эта вещь походила на старый поношенный плащ, какие носили десантники еще в Великую Отечественную? Да вот только во внутреннем кармане этого плаща была крохотная потайная кнопочка, нажмешь ее, и плащ становится невидимым. И все, что под ним находится, тоже мгновенно исчезает из глаз.

Роман много с тем плащом экспериментировал — развлекался. Однажды даже присутствовал на тайной оргии коменданта, когда тот свою власть над чужими женами устанавливал. Да и потом не однажды Игнат плащом пользовался, убеждался в его надежности. А теперь, увидев эту девушку, сам не зная, почему эта нелепая, глупая мысль пришла ему в голову, решился отдать плащ ей. Понял своим защемившим сердцем, что не для глупого развлечения будет она использовать его подарок. И о награде он не думал, когда ей плащ отдавал и объяснял, как им пользоваться. А когда Жанна неожиданно исчезла из виду, вдруг почувствовал, как тонкие, невидимые руки обвились вокруг его плеч и что-то нежное, как вздох ласточки, коснулось его огрубевших губ.

Сергей очнулся от собственного крика. Он захлебнулся этим криком, как захлебываются кровью. Он вскочил на своей жесткой постели в кромешной тьме ледяного железного дома, дома, который раньше был живым, но теперь умер.

Несколько секунд Сергей сидел на кровати, бессмысленно глядя в темноту и пытаясь вспомнить, что с ним произошло во время последнего страшного сна, слишком похожего на реальность.

Грудь болела, и если закрыть глаза, можно было увидеть желтоватые вспышки автоматных очередей. В ушах до сих пор стоял грохот недавних выстрелов.

Шатаясь, он встал и, накинув куртку, пробрался к выходу. Ему нужно было проверить одну вещь, чтобы убедиться в том, что все происшедшее с ним было ночным кошмаром, не имеющим отношения к реальности.

Он отыскал нашлемный фонарь и направился к тому штреку, по которому шел во сне. И лишь сейчас вспомнил, что шел по этому проходу не один… Видимо, он еще не до конца пришел в себя, мысли путались, и воспоминания недавнего сна причудливо вплетались в реальность. Его рабочая куртка оказалась мокрой, но это его ни в чем не убедило. Здесь слишком сыро, и вещи, не убранные в помещение, пропитываются влагой.

Штрек он нашел сразу — вход в него был отмечен сталактитом причудливой формы, похожим на голову ящера. Этот сталактит он запомнил во сне и теперь нашел наяву, но и это еще ничего не доказывало. Он мог видеть его и раньше, в то время, когда база была жива, когда они проводили здесь исследования и пытались составить схему ближайших проходов. Так что вид этого знакомого камня ровным счетом ничего не доказывал. Человеческая память часто подсовывает сознанию такие вот неосознанные явно детали.

В одном из научных трудов, который он штудировал, когда собирал материал для своей несостоявшейся диссертации, утверждалось, что даже мельком увиденные предметы навсегда сохраняются в глубинах человеческой памяти.

Но какие-то следы должны были остаться в проходе, по которому впереди него шла огненная птица… Сейчас он вспомнил, как шел Феникс — гордо приподняв голову и не замечая препятствий. Ничего другого и не следовало ожидать от сына солнечного бога Ра. Но в таком случае на камнях должен был остаться след — хотя бы один, — и за очередным поворотом Сергей его обнаружил…