– Ты это серьезно? – нахмурился Павел. – ВРождествене? Надо же… а откуда ты знаешь?

– Мы видели его фамилию в музее.

– Признаться, для меня это новость.

– А то, что здесь погиб твой отец, ты тоже не знал?

– В Прохоровке?

– Нет, в Рождествене.

– Не знал, – серьезно ответил Павел, суровонахмурившись. – Я ведь тебе рассказывал, мои родители развелись, и гдепроизошло несчастье, мать мне никогда не говорила. Похоронили его на нашемкладбище, похороны я прекрасно помню, а вот где он погиб…

– Да-а, – протянула Женька, очень сомневаясь в егословах.

Лично я не знала, как следует к ним отнестись. С однойстороны, такая неосведомленность кажется довольно странной, а совпадения ещеболее странными, с другой – он действительно был тогда ребенком и очень многогомог не помнить, а совпадения… совпадения еще и не такие бывают. Короче, японятия не имела, стоит ему верить или нет.

– Вы слышали, что в монастыре Наталья погибла? –воспользовавшись паузой, спросила я. Мужчины дружно нахмурились икивнули. – Вы ведь хорошо ее знали? – предположила я.

– Конечно, – ответил Валентин. – Она изПрохоровки, красивая девушка, я просил ее мне позировать, и она не отказалась.Хотите взглянуть на ее портреты?

– Конечно.

Мы все вместе поднялись на второй этаж, его занимала студия,огромное помещение, залитое солнечным светом. Все стены были увешаны картинами.На трех из них мы узнали Наталью. На первом полотне Наталья сидела вкресле-качалке, на плечи накинута клетчатая шаль, на коленях котенок. Красивоенежное лицо с сияющими глазами, девушка точно ждала счастья и верила: оносовсем рядом. Второй портрет больше походил на иллюстрации к русскому фэнтези.Берег озера, в густой траве лежит обнаженная девушка с распущенными по плечамволосами, в зубах у нее белая лилия. Картина вызывала странное чувство: было влице девушки что-то откровенно порочное, она походила на ведьму, ожидавшуюслучайного прохожего, которого собиралась погубить. Впрочем, может, именнотаким и был замысел художника: порок в восхитительном обличье. На третьейкартине обнаженная Наталья сидела спиной к зрителю, лицо вполоборота былопечальным, а взгляд, устремленный вдаль, казался таким тоскливым, что мнесделалось не по себе.

– Это ее последний портрет? – кивнула я на картину,обращаясь к Валентину.

– Да, – чуть помедлив, ответил он. – Когда яприехал следующим летом, она уже жила в монастыре, о том, чтобы позировать, иречи быть не могло. А жаль, она прекрасная модель. Ее гибель меня потрясла,умереть в таком юном возрасте! Ужасное несчастье.

– Вы были любовниками? – нимало не смущаясь, спросилаЖенька. Валентин, однако, отнесся к вопросу спокойно, а вот его друзья быстропереглянулись.

– То, что модель непременно любовница художника, одно израспространенных заблуждений, – ответил Валентин. – Наталья милаядевушка… была, но… этого мало, чтобы появились чувства.

– Кто же говорит о чувствах? Я спросила, вы былилюбовниками? – Теперь переглянулись все трое, а я затосковала: скореевсего нас выставят вон, забыв про мое увечье.

– Любовники от слова любовь, – пожал плечамиВалентин. – Я думал, вы считаете так же. А что касается секса, знаете, янеисправимый романтик и уверен: секс без любви просто отвратителен.

– Значит, отцом ее ребенка был кто-то другой? – вновьспросила Женька.

– Я слышал, что она родила мальчика и оставила его вроддоме, – кивнул Валентин. – Но понятия не имею, кто его отец.Наталья со мной не откровенничала. Я не люблю разговаривать во время работы, ихотя она позировала мне по несколько часов в день, мы практически все это времямолчали.

– А почему тебя так волнует этот вопрос? – спросилЖеньку Павел. – Какая, собственно, разница, кто был ее любовником?

– Есть разница. Случайно это не ты?

Павел обиженно надулся:

– Что за бред?

– У следствия возникли сомнения в том, что ее смерть –несчастный случай, они ищут любовника Натальи. Так что, если у вас естькакие-то мысли на сей счет, лучше ими поделиться.

– Нет у нас никаких мыслей, – отрезал Павел. –Откуда нам знать, с кем она проводила время?

– Местные убеждены, что это либо Валентин, либо кто-то изего гостей, – повернувшись к художнику, заявила Женька.

– Что ж удивляться, – пожал он плечами. – Яповторюсь: то, что между моделью и художником возникают некие отношения, одноиз заблуждений, общепринятых заблуждений, я бы сказал.

– Я думаю, что узнать, кто ее любовник, для милиции труда несоставит, в такой деревне, как эта, сохранить тайну непросто.

– Не очень понятно, почему милицию должны заинтересовать всеэти сплетни, – удивился Павел.

– Ты что, не слышал? – подал голос Егор. – У нихесть сомнение, что это несчастный случай.

– Это что же получается: ее кто-то убил? – вытаращилглаза Павел. – В монастыре? Но с какой стати?

– Скорее всего произошла ссора, во время которой Натальютолкнули, она упала и разбила голову.

– Я могу сказать со всей определенностью: все время, что мыпровели в гостях у Вали, мы не расставались более чем на несколько минут.

– Наталья погибла ночью, вы что, и спите вместе? –съязвила Женька.

– Спим мы мало и обычно днем, потому что засиживаемсядопоздна, а по утрам рыбачим. Если кому-то из следователей придет в голову насподозревать…

– Успокойся, Павел, – перебил его Валентин. – Яуверен, девушки не имели в виду ничего… кстати, а почему вы такзаинтересовались? Ах, ну как же, Анфиса пишет детективы.

– Может, продолжим наш разговор за столом? – предложилЕгор, и мы спустились вниз.

Женька сурово хмурилась и бросала на Павла недобрые взгляды.Он в конце концов обиделся и замолчал.

– Я не понял, – разливая чай, спросил Егор. –Почему следователи решили, что Наталью толкнул непременно любовник? Делостарое, она теперь послушница, что им выяснять, тем более столь бурно?

– Есть подозрение, что их отношения возобновились, –ответила Женька и вновь взглянула на Павла. Тот поерзал и отвернулся.

– Но она же… как бы это выразиться… разве это непротиворечит монастырскому уставу? – удивился Егор.

Валентин пожал плечами: