Ирма смотрела на свои руки, сцепленные в замок – и молчала.

– Мар-русь…

– Ась?

– Получилось?

Маруся встала, стряхивая листики и травинки.

Кругом был лес, даже не лес – отборная, матерая тайга с могучими деревьями и ковром беломошника. И дорога, в которую они не вписались, – тянулась, едва накатанная, уходила в даль, невидную от лесной полутьмы, осеннего легкого тумана…

Было очень тихо.

Лаки, поскуливая, жался к ногам.

– Ну что-то получилось. Мы уже всяко не в Москве твоей вонючей. Воздух хороший, как надо.

– Марусь… – Алинка чуть не плакала.

– Ну чего ты? Сами же хотели, – примирительно сказала Маруся, подталкивая скулящего Лаки коленкой. Тот неуверенно побрел обнюхивать кусты.

– Я думала… они… и сразу! Блин, где мы, а? Ох, я дура…

Она села на жесткую кочку и обхватила голову руками.

– И что я заладила про этот север? Я думала про него, а драконья кровь… она живая, понимаешь? Она по мне настроилась… и запулила нас куда-то! И что теперь делать? Что делать?

Она неожиданно раскисла и вся будто звенела от напряжения, от шока. Вся боевая выучка разом выплеснулась, как водица из простреленного ведра.

– Маруся! – Голос прорвался криком. – Что теперь будет?

– Искать теперь их станем, чо-чо. Раз абсистенция красная тебя сюда вывела – значит, так надо. Не мельтеши.

Северянка огляделась из-под ручки, еще раз цыкнула на собаку.

– Давай-ка вещи в машину и поедем. Что-то мне эта тайга больно знакома. Выберемся. Дорога есть – выберемся… Ты не ушиблась?

– Неа…

«Смарт» крепко засел в канаве. Бампер висел на соплях – Маруся наступила на него и оторвала.

– Вытолкаем… А ну, помоги. Ишь, север ей не нравится. Совсем вы в своей Москве… трусы из ниток, телефоны по сто тыщ покупаете… И раз, давай! Р-раз!

Алина наскоро вытерла лицо. Приподняли, налегли – и миниатюрная машинка легонько выкатилась на ровное место. Девушка бросилась проверять, не пробило ли бак, костерила себя за то, что не заправилась по дороге к бару и лихорадочно соображала, заведется ли двигатель после магического перемещения.

Ее колотило.

«Смарт» завелся, это добавило уверенности.

Дорога, даже и не проселочная, а едва наезженная по толстому дерну, уходила в глубь леса меж высоченных древ.

– Точно, обходная… не накатали… – деловито поясняла Маруся. Она потопала по колее, убедилась, что не раскисло и не заболочено. Глянула туда, сюда, мастерски определила север. – Машинка хоть и низенькая, но дорога неплоха, лесовозы не разбили. Не засядем, знать. А засядем – вытащат, трактора есть. Туда поедем, все одно километров через тридцать деревня будет. Узнала я дорогу эту. На Кереть вроде ведет. Если на Кереть, то там за поворотом избушка будет погорелая, охотники пожгли. Да не скачи ты, черт такой! – цыкнула она на прыгающего пса. – Ну что там? – а это уже Алинке.

Алина пыталась приладить погнутую дверцу – не получалось.

– Рукой подержишь? – спросила растерянно.

– А что ж не подержать? – легко согласилась беломорская дева и снова втиснулась в салон. Потянула дверцу – и со скрипом вмастила ее в технологический проем. Лаки юркнул в другую дверцу – и маленькая беленькая машинка аккуратно поползла вперед.

Алина озиралась по сторонам. Огромнейшие стволы сосен, белый ковер мха, свисающие с деревьев длинные бороды лишайника, поросшие мхами камни – все казалось удивительным.

– Или это не обыкновенный лес… или нас куда-то… Тридцать километров, Маруся! – шептала она, играя сцеплением и газом: вести «смарт» по бездорожью оказалось затруднительно, он все время норовил поймать брюхом кочку и засесть на ней. Тогда Маруся со скрипом отворяла погнутую дверь и выходила, «смарт» сразу становился чуть выше и преодолевал препятствие.

– А какой тебе лес? – говорила беломорка не слишком довольным тоном, влезая обратно. – Лес обычный.

– Что это? – ахала Алинка; огромная темная тень снималась с куста и беззвучно взмывала в небо. – Дракон… дракон!

– Филин, дуреха ты городская. Филин полетел.

Так проехали километров десять.

Начало смеркаться, и в стекло принялся биться редкостно крупный местный гнус, Маруся гоняла его матерками.

– Так-то засветло к деревне не выедем, не… и чего-то избушки я не приметила…

Алина понемногу успокоилась. Привычные атрибуты городской жизни – машинка, телефон, который, хоть и не ловил сеть, никуда не девался и заряжался от прикуривателя, полезные походные снасти – все это понемногу возвращало уверенность. Ей даже стало немного грустно, что волшебство оказалось банальным, и вместо дивного, сказочного мира зашвырнуло их в интересную и далекую, но совершенно обыкновенную тайгу. Однако драконья кровь оказалась вполне рабочей. Тут дверги не ошиблись…

– Вон мужики идут, охотники, что ли, – деловито объявила Маруся, вглядываясь в сумерки. – У них-то дорогу и спросим. Хотя Кереть я и без них узнаю, чего тут мудрить. Езжай скорей, ну!

– Что тебе, Мурбук?

Тхаш был зол.

У него был план – забрать скальных, спасти как можно больше детенышей и самок – и увести подальше от всего этого столпотворения, хаоса, смерти. Проклятый дракон окончательно спятил, начал крушить своих, и множество войска полегло от его злой мощи.

Тхаш был вождем. Он не мог допустить гибели рода скальных орков.

У скальных во веки веков было единственное спасение – Храм Жизни. Когда самка становилась тяжела и была готова родить, ее отводили туда, под древнейшие своды, что испокон веку стояли посреди заповедного, тайного места Серых Россыпей. В этом укрывище и звучал первый крик новой жизни, поэтому оно носило такое имя.

Храм Смерти – следовало звать его теперь.

Тхаш с тоской и бессильной злобой думал о том, как меняется мир. Он был молод, когда орки и эльфы воевали друг с другом – сила на силу, армия на армию. Сшибались воины, рушились знамена, кипела кровь! Младшие народы вроде людей и не думали вступать в битвы великих, а уж таких, как быкоглавы, и вовсе не взяли бы в войско – разве только поджирать трупы после самых низших из обычных орков…

Сейчас в битве схлестнулись совершенно иные силы, и даже в Храме Жизни поселилось небывалое зло. Как только орочий обоз остановился подле убежища и самки с детьми вошли вовнутрь, великое множество пауков обрушилось на них. Прыткие черные твари лезли со всех сторон, и не было им ни счету, ни погибели. Они прыгали и прыгали, не ведая ни боли, ни страха, и норовили впиться в голову, выжрать мозг. Тхаш вспоминал, что дракон говорил – в голове «ней-ро-ны», они очень важны и нужны, чтобы думать и быстро двигаться – не поэтому ли пауки так желали их?