Морна в это время отчаянно парировала удары третьего латника, пытаясь добраться до его плеч и лишь увязая в ударах, не способная пробиться через стальную броню. Ее удары приходились то на щит, то на стальные поножи, закрывающие ноги, – она попыталась подрубить конечности, но этого меча не хватало на серьезный бой. Он не был предназначен для боя с тяжеловооруженным латником – здесь бы булаву, или боевой молот, или такой же тяжелый двуручный меч!

Когда латник, убивший Занду, на пару секунд замер, будто любуясь обнаженный телом красотки, насаженной на сталь, Морна бросилась к нему и точным движением вонзила в прорезь его шлема свой узкий клинок – благо Ресонг позволил ей сделать этот маневр, перенаправив удары противника на себя.

Никто, кроме Морны, не смог бы проделать такую штуку – невероятная точность выпада, отточенного до совершенства, могучая рука, пославшая клинок вперед, и глупость противника, не ожидавшего эдакого наглого приема, – в результате меч вонзился в лицо латника, пробил скулу и, раздробив кости черепа, воткнулся ему в мозг, убив наповал и застряв в черепе, как гвоздь в дубовом борту корабля.

Морна не пыталась выдергивать меч. Вторым мечом она со всей силы рубанула по запястью уже мертвого, но еще не успевшего свалиться врага, рассекла запястье, прорубившись через кольчужную рукавицу, и схватившись за рукоять его меча перепрыгнула Занду, выдернула меч из ее тела и, отскочив в сторону, избежала ударов других противников.

– Рес, беги! – крикнула Морна, что было сил, перекрывая рев и свист зрителей, и с облегчением увидела, как мечник бросился бежать, чудом увернувшись от ударом своего поединщика.

«Четверо! – мелькнуло в голове. – Теперь четверо! И никто не мешает…»

Морна бросила взгляд на несчастную Занду, сделавшую все, что девушка могла сделать, и без сожаления выбросила ее из головы. Потом пожалеет. Если выживет. Будет время. А пока…

Единственное преимущество Морны было в скорости движений. Какими бы могучими ни были латники – в конце концов под грудой железа они устанут и сделаются более легкой добычей. Значит – остается лишь бегать и ждать, бегать, и ждать…

Рядом пыхтел, хрипя и кашляя, верный Ресонг – Морна посмотрела и поморщилась: его все-таки ранили. Грудь рассечена справа налево, еще бы немного, и было бы две половинки Реса. Кровь окрасила нижнюю часть тела так, что казалось – он надел алую рубаху.

– Нормально! Ничего, не переживай! – прохрипел Ресонг, не сбавляя шага. – Пошли они все! Не взять им Ресонга, тварям! Двое сразу напали, иначе я бы им задал!

– Задавальщик, – хмыкнула Морна, следя за тем, как латники о чем-то советуются, стоя близко друг к другу. – Следи за моей спиной, уворачивайся. Толку от тебя мало, латы ты не пробьешь. Хорошие латы, крепкие! Высший класс! Ничего, мы еще повоюем!

Морна любовно отерла клинок меча, прикинула его вес. Меч едва не доставал ей до груди – здоровенная железяка! Чтобы рубить таким, нужно обладать недюжинной силой, точно! Особенно одной рукой! Сильны, гады! Может, под наркотиком? Скорее всего…

Воительница взялась двумя руками за длинную ребристую рукоять, несколько раз взмахнула мечом, привыкая, сделала выпад – да, теперь можно повоевать! И латы не спасут! Если не прорубит – так врежет, что кости хрустнут, это вам не на человека с ножичками нападать, это Меч! Теперь подходите, говнюки!

«Говнюки» тем временем закончили переговоры, выстроились цепью и пошли вперед, отжимая Морну к стене арены. Она поняла их замысел и быстро побежала в сторону, стараясь обойти по дуге. Латники изменили направление, внимательно следя за передвижениями жертв. Теперь – кто первый сделает ошибку, кто первый устанет…

* * *

Обнаружил – чем больше скорость, тем больше устает. Феноменальное открытие! Сам себе поразился. Гений, не иначе!

Увы, полеты без крыльев гораздо более затратны, чем с крыльями. Сейчас бы вот раскинул красные полотнища и планировал себе потихоньку, не думая о том, что сейчас плюхнется в воду и начнет свои мытарства в борьбе с морскими гадами. Попутный ветер почти не помогал – толку-то от него?

Хотел отрастить свои крылья, но передумал – авось все-таки хватит запаса Силы. Скорость-то при таком способе полета многократно выше, ракета, в сравнении с поршневым самолетом. Сам не ожидал такого расхода жизненной энергии. А когда сообразил – было уже поздно, даже приземлиться негде – по дороге ни одного островка, только безбрежное море и облака. Увы, не бог, на облачке не посидишь…

Запасную, «цивильную» одежду пришлось спрятать под летный комбинезон – чтобы обтекаемость была получше. Да и теплее так. Оделся, как на Северный полюс, и не прогадал. На скорости пассажирского лайнера, на высоте нескольких километров без теплой одежды просто смерть.

Пиратские острова показались на горизонте тогда, когда солнце почти погрузилось в море, даже отсюда, с высоты, виднелся лишь краешек, красивший далекие облака в кроваво-красный цвет, – к ветру, автоматически мелькнула в голове старая примета. Красное солнце – быть завтра ветру. Шторм идет.

Больше всего боялся проскочить мимо архипелага, хотя и старался строго выдержать задуманный маршрут. В Эорне зашел в портовый кабак, нашел подвыпившего мужичонку, по виду из бывших морячков, и постарался узнать о пиратских островах все, что мог, все, что тот знал.

Само собой, половина рассказов этого пьянчуги были трепом, морскими байками, хоть тот и божился именем Великой Создательницы, что все сказанное правда, но, отсеивая зерна от плевел, все-таки кое-что узнал, и этого «кое-что» вполне хватило, чтобы узнать направление движения.

Одного только Сергей так и не выяснил – наличия запасных «аэродромов» по пути следования. Увы, для этого дела не нашлось ни одного, самого завалященького островка. Даже не островка – скалы, торчащей из моря, и обгаженной тысячами птиц. Ни-че-го.

Честно сказать, если бы Сергей знал, что будет именно так, никогда бы не рискнул отправиться в путешествие без «пузыря». Ему просто не хотелось прерывать добычу металла, очень уж не терпелось поскорее запустить «Ла-Донг». Каждый день отсрочки – как ножом по… хмм… сердцу.

Зуд! Как у ребенка, ожидающего дня рождения и, самое главное, подарка под подушкой или на стуле возле кровати.

Нетерпение, как у пассажира поезда, который остановился на станции и все никак не двинется вперед, к светлому будущему, туда, где ждет только хорошее, только яркое, интересное, самое лучшее в мире!

В отличие от городов Союза, пиратский город освещен был очень скудно. Точнее – совсем никак. Пришлось ориентироваться по стояночным огням судов – каждый корабль, стоявший на якоре или у причальной стенки, обязательно зажигал фонарь. Мало ли кто войдет в эту бухту темной ночью? Оказаться в кишащей гадами воде после удара кованым носом случайного корабля – удовольствие совсем никакое. Так что бухта с высоты полета выглядела копией звездного неба, россыпью десятков ярких небесных огней – на каждом судне как минимум два фонаря, на корме и на носу, так что десятки судов подсвечивали бухту очень даже эффектно. Красивое зрелище! Темное звездное небо, луна, едва выглядывающая из-за случайного облака, будто нарочно обнявшего ее пухлыми руками, россыпь мерцающих огней, отражающихся в воде… Покой и умиротворение. Как и всегда – кажущиеся.